С минуту герцог подумал, как отреагировали бы его друзья на эту наивную просьбу, потом очень серьезно сказал:
— Конечно, вы же знаете, что я рядом, за соседней дверью. Позовите меня, и я услышу.
— Спасибо, — мягко сказала Селина. — Это слишком слабое слово, но — спасибо… огромное спасибо за все!
Когда Селина проснулась, они уже были в гавани. Посмотрев в окно, она поняла, что Монте-Карло гораздо более впечатляющ, чем она представляла.
Она очень быстро надела свое крестьянское платье и торопливо направилась в салон. Герцог был уже здесь и встал, когда девушка вошла.
— Доброе утро, Селина. А я думал, что вы сильно переутомились и поспите подольше, — сказал он.
— Я привыкла рано вставать, — улыбнулась Селина.
Слуга отодвинул перед ней стул, и девушка села за стол. Селина растерялась перед богатым выбором блюд — гораздо более богатым, чем, как она считала, может быть предложен за завтраком.
— А я как раз обдумывал наши дальнейшие планы, — сообщил герцог.
Селина вопросительно посмотрела на него, и он продолжил:
— Мы поживем на моей вилле, она стоит на холме над Монте-Карло. Но сначала вам нужно привести в порядок ваш гардероб; я послал Грегсона за одной из лучших портних города. У нее будет уже кое-какая готовая одежда, и мы сможем заказать что-нибудь еще. И еще вам нужен костюм для езды верхом.
Селина посмотрела на него широко открытыми глазами, после чего произнесла:
— Вы не должны тратить на меня столько денег. Вы же знаете, я хочу вам их вернуть.
— Это, я думаю, мы оставим на будущее, — улыбнулся герцог.
— Я больше не могу быть у вас… в долгу.
— Почему? — удивился он.
— Вы были так добры ко мне. Я знаю, что вы чувствуете ответственность за меня, потому что спасли меня. Но ваша ответственность не должна вам… слишком дорого стоить.
Герцог засмеялся.
— Уверяю вас, Селина, вы мне стоите гораздо меньше, чем некоторые женщины, которых я знал в прошлом.
Он сказал это, не раздумывая, и вдруг заметил, как изменилось выражение ее лица.
— У меня много родственниц, которые считают меня кем-то вроде Деда Мороза.
Недоумение исчезло с лица Селины, и герцог понял, что должен быть осторожным — очень осторожным в разговоре с ней. Он никогда еще не встречал девушки столь неискушенной, эмоции которой, к тому же, так ясно отражались в ее глазах. Лицо Селины было так выразительно, что герцогу казалось, глядя на нее, что он читает ее мысли, как книгу, и если его слова причинят ей боль, он сразу же это поймет.
Когда они позавтракали, в салоне появился Грегсон со словами:
— Мадам Франсуаза здесь, ваша светлость.