Наконец мне встретился человек, шагающий с собакой в сторону Портри. Он заверил меня, что я уже рядом с Пейнчорраном, и указал путь к «Сео а-нис». Еще он добавил, что это единственное строение на том берегу залива и что я не пропущу его. И оказался прав.
Мне показалось, что в коттедже никто не бывал десятки лет. Это один из беленых известью домиков, какие здесь встречаются повсеместно, с двумя комнатами наверху и двумя внизу и с трубой на каждом фронтоне. Крыша покрыта шифером, хотя много кусков с годами откололось. Ставни крест-накрест заколочены досками. Я толкнула дверь, но она перекосилась, а потому не подалась ни на волос.
Рядом с коттеджем стоял еще один, гораздо более старый дом — низкая каменная постройка, крытая сгнившей соломой. За ним виднелся покосившийся забор, огораживающий садик — теперь весь заросший чертополохом. Вокруг было тихо, за исключением шума волн на галечном берегу и блеяния овец вдалеке.
Дождь сменился то ли густым туманом, то ли тонкой моросью. Я решила пройтись по берегу, поискать там какие-либо признаки жизни. Когда обходила дом, то спугнула стаю каких-то пернатых с крыши. А завернув за угол, Пол, я застыла как вкопанная.
Вся тыльная стена двухэтажного коттеджа, та, что выходит на море, переливалась цветом. Как будто итальянскую фреску каким-то чудом занесло на Гебриды. Беленую поверхность покрывали пятна и линии картин. Некоторые из них пришли прямо из гэльских легенд и колыбельных, которыми убаюкивала меня мама: женщины-шелки, выскальзывающие из своих тюленьих шкур на берегу; кольцо фей, танцующих вокруг дрожащего зеленого пламени; одетая в лепестки роз девушка, сидящая на скале и роняющая в море слезы. Картины сливались и переходили одна в другую: пара, танцующая вальс; блюдо с апельсинами; розовая жемчужина, мерцающая в открытой раковине. Затем шли образы, которые, как я догадалась, могли относиться только к прошлой войне: фургон «скорой помощи», несущийся сквозь взрывы мимо отрядов марширующих мальчиков. Водитель фургона выглядывал из окна кабины, его лицо склонилось в сторону залива, и в его зеленовато-карих глазах, клянусь тебе, плясали искорки.
— Это она нарисовала, — раздался голос за спиной. — Во время Великой войны, пока ждала.
Женщина была маленькой и опрятной, с черными, пронзительными, как у вороны, глазами. Чуть поодаль тарахтел древний грузовичок.
— Мне сказали, что в Портри кто-то расспрашивал об Элспет Данн.
Я смогла только кивнуть.
— И эти дураки послали тебя сюда. — Она плотнее запахнула шаль на своей груди. — Поехали-ка со мной.