Головкин предложил русскому резиденту Дашкову срочно «разведкой секретно, через кого можешь, о королевских поступках и намерениях, которые могут повредить северному союзу, а что уведаешь или сам предусмотришь, о том давай знать обстоятельно».
У Дашкова была в Польше неплохая (знакомая уже нам) агентура: канцлер Шембек, епископ Куявский, коронный маршалок и другие. Они были абсолютно в курсе политических событий в Польше, но не знали точно, что делается у польского короля, который смотрел на Польшу как на поместье, а на поляков — как на своих данников. Саксонец до избрания на польский престол, не уверенный в своем завтрашнем дне, зная, что с его смертью всякая связь его «королевского» дома с Польшей закончится, не особенно жаловал польских сановников и правил Польшей через саксонских министров. Он полякам не доверял, и те ему отвечали «взаимностью». Поэтому сеть осведомителей в Польше не была достаточной для освещения королевской камарильи. Дашков знал, что агентурные возможности его сотрудников ограничены. Поэтому он предложил Головкину пока законсервировать часть своей агентуры. Он пишет:
«Бискуп Куявский хотя по-прежнему нам приятель, но никогда при короле не живет, приедет разве на неделю и опять уедет и уже от публичных дел начал отваливаться, а живет по своим деревням, строит и деньги собирает и ему давать не за что…»
Но Дашков знал, что при очередном польском конфликте, когда потребуется «разорвать» сейм или провести свою резолюцию, эти агенты потребуются. Поэтому он предлагает: «Когда бы пришло какое дело на сейме, то и тогда ему можно вексель дать».
В отношении коронного гетмана, который тоже не располагал большой информацией, он предложил временно приостановить оплату, тем более что он (гетман) держался на плаву только благодаря России. Но зато Дашков хлопотал о нужном человеке — о канцлере Шембеке и просил:
«Чтоб я вашему сиятельству донес о годовом ему жалованье, ибо уже год давно минул, а трудов его, правда, здесь много и об интересах царского величества имеет всегда старание и беспрестанно при короле живет…»
Одновременно Дашков начал расширять агентурную сеть, тем более что Август начал заигрывать с крымским ханом. Он завербовал переводчика крымского посла за 35 червонных, и тот информировал о переговорах Августа с посланником.
По его словам, крымский хан уверял, что султан дает согласие на войну с Россией, а Август обещал им помощь, ибо хочет отобрать у русских Смоленск и Киев.
Наступил 1715 год. Положение в Польше вновь привлекало внимание России. Разногласия между королем и польскими сановниками, с одной стороны, и между королем и Россией — с другой, потребовали усиления русской разведки в Польше.