— Нету такого наказания…
— Что?! — грозно сдвинул брови сотник. — Как отвечать положено?!
С видом христианского мученика, влекомого на растерзание львам, Роська привычно вытянулся и отчеканил:
— Никак нет, господин сотник! Ничем нельзя искупить!
— Смертью только… — неожиданно брякнул Мотька; спохватившись, тоже вытянулся как на плацу и отрапортовал, не менее браво. — За то, что на брата руку поднял — смерть!
— Готовы искупить! Сами… — подхватил Роська, обретая уверенность от подсказки.
Протяни ему сотник кинжал или меч, поручик Василий и впрямь наплевал бы на спасение души и все заповеди отца Михаила, ибо честь воина превыше всего. Как у самураев, о которых он и слыхом не слыхивал, но родство с которыми ощутил. И Мотька туда же, с ним вместе — и рука не дрогнет что у язычника, что у христианина.
«Довольны, сэр Майкл? Вы им про наказание, а они вам про искупление… Твою ж мать, они и в самом деле готовы! Вы ЭТОГО хотели? Вот они — ваши пассионарии, вашими руками слепленные! Придурок! Управленец гребанный! Они же не просто так — они ЗА ТЕБЯ сейчас готовы умереть, а Роська, хоть и верит искренне, как тебе никогда не уверовать, служение тебе поставил превыше спасения души.
Именно сейчас они по своей воле отдали свою жизнь в твои руки и признали твое право вершить их судьбы. Вот они — та сила, которая все сметет по твоему знаку, но только с такими и можно мир переделывать или завоевывать. Вот уж в самом деле «Вперед, вас ждут великие дела!» Теперь никуда не денешься, ибо крепче любой клятвы связан по рукам и ногам запредельной верой своих соратников. И будь добр этой вере соответствовать!»
— Чего?! — взвился со своего места Егор, но тут же скривился и сплюнул. — Придурки, вашу мать! Головой ушиблись?!
— Так ты их и ушиб, Егорушка, — развел руками Илья, снова усаживаясь на лавку, с которой его сдернули слова мальчишек.
— Вот и я думаю, может, с другой стороны приложиться для равномерности? — Егор задумчиво посмотрел на свой кулак. — А-а, ладно, нужники почистят — в головах и просветлеет…
«Ну, ничего за тысячу лет не изменилось! Что сейчас, что через тысячу лет лучшее средство от помутнения в мозгах — в ухо, и нужники чистить. Только это ж они мне сейчас всю малину — в смысле, воспитательный процесс поломают! Или Егор специально для меня встрял? С него станется…»
Специально или нет встрял десятник со своей репликой, Мишке было недосуг разбирать, но именно его вмешательство помогло прийти в себя от накрывшего осознания новой, неподъемной, ответственности за этих мальчишек, ставших сейчас — именно сейчас! — той самой дружиной, с которой он пойдет дальше. Такую преданность и такое доверие не купишь, они в ответ требуют точно такой же полной самоотдачи, без отпусков и выходных, без пенсии в отдаленной перспективе — на всю оставшуюся жизнь.