Вильнув между мешочными укреплениями, ощетинившийся пулеметными стволами «гантрак» выскочил на узкую асфальтовую дорогу, которая вывела нас на бетонку, а уже та утащила в тихий пригород, застроенный премануфактеред-домами, то есть теми, которые построены на фабрике, а потом их привозят на трейлерах целыми блоками и устанавливают на фундамент.
И тишина, по-прежнему тишина вокруг, такая плотная, что ее даже не может разрушить рык двух дизелей. И сквозь него слышно, как поют птицы – множество птиц. Руку на отсечение – не было их здесь раньше столько, когда место было еще заселено людьми. Пройдет совсем немного времени, и все здесь будет выглядеть по-другому – начнут разваливаться дома, как разваливается любое жилье, оставшееся без человеческого присутствия, окончательно зарастут дворы, заржавеют и осядут на потрескавшихся колесах брошенные тут и там машины. Город умер, живые из него ушли, чтобы жить группами и сообществами, а групп этих не хватает на всю опустевшую землю.
Мелькнули какие-то заросшие кустами пустыри, за ними трейлеры на фундаментах, и возле них старые пикапы. А асфальт, к слову, как в нашей самой глухой глубинке: неровный и выбитый. Потом вдруг увидел кривобокий сарай, на котором было написано «Бар и Казино», отчего я чуть не выпустил руль от удивления, но как-то совладал с собой, пытаясь вообразить, чем может быть «казино», зажатое между каким-то складом и пустырем. А возле казино два расклеванных птицами трупа, от них почти что одни кости остались, и волна трупной вони, доходящая до самой дороги. С самой Эпидемии лежат или после убиты?
– Бандиты между собой разбирались, похоже, – вдруг заговорило радио голосом Хэнка. – Недавно совсем там не было ничего. А вообще в городе много где пахнет.
Да наверняка, это я и по другим местам уже понял.
Кстати, возникло ощущение, что спутники мои тут скорее в войнушку играют, чем всерьез готовы отбиваться в случае атаки. Нет, твари им не страшны, ну а если нападут люди? Мне хорошо видно, что они в грузовике просто болтают, секторов наблюдения никто не распределял, несутся что есть дури, развлекаются, в общем, крутыми и лихими себя ощутили. Да и военным никто из них, кроме Хэнка разве что, все же не выглядел. Так что самому бы надо внимательней, а то влипнешь с такой защитой…
Машин на проезжей части мало, почти совсем нет, они все больше у домов стоят, дороги везде свободны. С приходом Эпидемии массовые исходы разве что из больших городов происходили, люди пытались вырваться оттуда, но их не выпускали, а вот в местах поменьше все наоборот – бежать было особо и некуда и незачем, так что люди болели, умирали, и с каждым днем на дорогу выезжало все меньше и меньше машин. И так до тех пор, пока все машины не оказались на стоянках. А потом почти все и умерли, разве что те, у кого обнаружился иммунитет, уцелели. Но они или перебрались южнее, в Анклавы, или просто покинули города, в которых отключившееся электричество убило канализацию и водопровод и в которых пахло трупами из половины домов. Так что города остались пустынными и покинутыми, пригодными разве что для обитания всяких животных, ну и тварей заодно, привлеченных тенью прошедшей здесь смерти.