— Сейчас объясню, Джен. Мне нужно держать связь с Терминусом. Я могу выйти на связь в любое время, как только захочу, а Терминус, со своей стороны, может в любое время связаться со мной. Они знают координаты корабля, наблюдают за траекторией нашего полета. Даже если бы они не знали, где мы находимся, они могли бы лоцировать местонахождение нашего корабля методом масс-сканирования. Этим способом можно найти в космосе нечто объемное — корабль или, скажем, метеорит. Отличить корабль от метеорита они могут за счет обнаружения источника энергии, а найдя таковой, можно идентифицировать конкретный корабль. Понимаешь, нет двух кораблей, совершенно одинаковых с точки зрения использования энергии. Что-то есть в нашем корабле типичное только для него, и его особенности зафиксированы в реестрах Терминуса.
— Знаете, Тревайз… знаешь, Голан, — задумчиво проговорил Пелорат, — у меня такое впечатление, что все успехи цивилизации — не что иное, как упражнения в ограничении свободы.
— Не исключено, что ты прав. Однако раньше или позже мы будем вынуждены перейти в гиперпространство, иначе нам придется вечно болтаться в парсеке — двух от Терминуса. О межзвездных перелетах тогда и говорить нечего. Переходя в гиперпространство, мы теряем связь с обычным пространством. Перемещение происходит за краткие мгновения реального времени, и при этом мы покрываем расстояние в сотни парсеков. После перемещения мы можем оказаться в месте, координаты которого трудно прогнозировать заранее, и фактически обнаружить нас будет трудновато.
— …Понимаю, — кивнул Пелорат. — Понимаю.
— Трудновато, если только на нашем корабле не установлено гиперреле. Гиперреле способно послать сигнал через гиперпространство — такой сигнал у каждого конкретного корабля свой собственный. И тогда на Терминусе знали бы, где мы находимся в любое время. Вот подтверждение твоей мысли, Джен. Тогда нигде, во всей Галактике мы бы не смогли спрятаться от поисковой техники Академии.
— Но, Голан… зачем нам прятаться? Разве мы не нуждаемся в защите Академии?
— Почему? Нуждаемся, конечно, но только тогда, когда сами об этом попросим. Ты же сам сказал: «успехи цивилизации — не что иное, как упражнения в ограничении свободы». Ну так вот: мне такое ограничение не по вкусу. Я хочу лететь куда угодно, куда захочу, чтобы меня не трогали, если только мне не понадобится помощь и защита. И в этом смысле я чувствовал бы себя гораздо спокойнее, если бы у нас на борту не было гиперреле.
— Но… ты нашел его, Голан?
— Нет. Не нашел. Нашел бы — наверное, сумел бы его поломать.