— Как станет тебе полегче, — весело проговорила Иринья, — все расскажу тебе, царевна! А теперь тебе не надо тревожиться, не то и Бог весть сколько времени продлится еще твой недуг.
— А где же мама моя?
— Боярыня-мама? — с некоторым смущением отвечала Иринья. — Она в отлучке… Обещала скоро вернуться…
— А Варенька?
— Та в хлопотах: все по хозяйству, да с ключами, да со служней. Да усни же, государыня царевна, не то уйду я от тебя, тогда ведь все равно заснешь со скуки.
И царевна послушно засыпала, положив руку Ириньи себе на голову.
И только уж много дней спустя Иринья рассказала царевне, как она бежала и как скрывалась по обителям до самой смерти царя Бориса.
— А тут, когда приехал в Москву царь Дмитрий Иванович, уж я не опасалась больше, с теткой и с дядей приехала в Москву, сюда же приехал и нареченный мой жених, Алешенька Шестов, и думали мы с ним венчаться здесь же, на романовском подворье… Да вдруг я слышу, что ты больна, царевна, и что на половине твоей неладно… Что ты в беде и в горе… А тут и на Алешеньку стряслась беда…
— Какая? Что такое? — тревожно спросила Ксения.
— Лучшие два друга его крамольниками объявились государю и сложили голову на плахе…
— Петр Тургенев и Федор Калашник? Так они ему друзьями были?
— Ох, закадычными! Они и выкрали меня тогда у строгой-то боярыни… Упокой Господь их души!..
Иринья набожно перекрестилась и продолжала, как бы стараясь поскорее перейти к другому:
— Вот мы с женихом и порешили, царевна, нашу свадьбу отложить, пока уляжется в душе это горе горькое, пока и ты оправишься и соберешь кругом себя надежных, верных слуг… А до тех пор я тебе всей душой служить готова!
— Ириша! А где же мои-то люди? Где мои боярыни? Где мама?
— Мама не стерпела твоей беды, и после того, как ты слегла, она дня через два вдруг разнемоглась поутру, а к вечеру и Богу душу отдала… А боярыни твои все разом тебя покинули. Казначея да кравчая к царице Марфе приняты во двор, а все другие ждут приезда Марины Мнишковны и ей хотят ударить челом о службе и о жалованье.
— А Варенька?..
— Варенька со мною за один — и мы тебя не выдадим, царевна! Мы с тобою и в мир, и в Божию обитель, куда бы ни занесла тебя судьбина!..
Ксения притянула к себе Ирину и горячо ее поцеловала. После некоторого молчания она с большим трудом собралась с мыслями, как будто припоминала что-то, и наконец сказала:
— А та? Как ты ее назвала?.. Ну, невеста царская! Когда она приедет?
— На будущей неделе ждут сюда ее отца с послами от Жигимонта Польского, а там, все говорят, она уж не замедлит…
Ксения вдруг заволновалась, схватила Иринью за руку и поспешно проговорила: