VIII
В передней государевой
Бояре давно уже собрались в передней[1] государевой и ожидали царского выхода. Предстояло заняться посольскими делами и снабдить надлежащими инструкциями дьяка Шестака-Лукьянова, который отправлялся в Немецкую землю, ко двору кесаря римского Рудольфа, а по пути должен был заехать и в Данию. Все разговоры в передней вращались преимущественно около трех вопросов, которые предстояло решить в тот день на заседании думы.
— Что бы это значило, что он так долго нынче не выходит? — шептал на ухо соседу старый и хворый князь Катырев-Ростовский. — Ведь вот уже, почитай, часа два стоим здесь… Умаялся я до смерти.
— Кто же его знает… Тут вон мало ли что болтают? — шепотом же отвечал князю сосед, такой же ветхий старец.
— А что же… болтают-то?.. Как слышно?
— Да говорят, что он еще с утра, ранешенько, с каким-то немцем заперся, остролом какой-то…
— Как же это остролом?
— Кудесник, что ли? По звездам, значит, гадает, судьбу ему рассказывает.
— О-ох, грехи! Не царское это дело!
— Вестимо, нечего тут и гадать… Мимо Бога ничего не станется!
Дверь во внутренние покои дворца отворилась, и один из ближних бояр, выйдя из дверей, провозгласил:
— Великий государь царевич князь Федор Борисович изволит жаловать в переднюю.
— Сына высылает! — шептали в дальнем углу старые бояре. — Сам, видно, все еще не может с кудесником расстаться.
Царевич Федор Борисович, юноша высокий и плотный и притом чрезвычайно красивый и стройный, вышел в переднюю, приветливо ответил на общий поклон бояр и занял место на меньшем кресле, рядом с креслом, приготовленным для государя. В его поклонах, в его движениях, в его обращении с боярами был заметен навык к высокому положению, которое отец ему готовил в будущем, постепенно приучая его к управлению государственными делами под своим руководством.
— Князья и бояре! — сказал царевич громко (и голос его звучал чрезвычайно приятно). — Великий государь, родитель мой, не может выйти к вам сейчас и потому послал меня сюда для слушанья и для решения посольских всяких дел… Дьяк Василий Щелкалов, прочти и поясни боярам присланные нам просительные грамоты вольного города Любка.
По знаку царевича бояре заняли свои места на лавках, по «старшинству и чести», а дьяк Щелкалов прочел им просительные грамоты любчан и стал их пояснять:
— Бурмистры и ратманы и палатники вольного города Любка бьют челом его царскому величеству о своих нуждах. Терпят они всякие обиды от свейского арцы-князя Карла. В Ругодив и Иван-город с товарами их торговать не пропускает и перед ними хвалится, будто с ним вместе и царское величество воевать их, любчан, будет. И молят они слезно царя и великого князя Бориса Федоровича, всея Руси самодержца, чтобы он их пожаловал — на их город не шел.