— Почему именно от газонокосилки? — поразилась я.
— А я коробку с этими запчастями приняла за кассету, они одного размера, и обе черные. Рассыпала по полу, да еще потопталась по ним, поскольку не в себе была от ярости. Так что газонокосилка ку-ку. Но не в том дело. Каську настолько заинтересовала моя реакция, что она желает прочесть всю Эву Марш и понять, что же в ней такого замечательного. И я тоже. Может, я излагаю не очень логично, но это исключительно по причине нехватки времени.
Я помотала головой, для меня все было логично, и ухватила пробегавшего мимо официанта.
— Encore une fois, — вежливо попросила я, указывая на пустые бокалы. — Нет, я тебя прекрасно поняла. Книги обязательно разыщу и пришлю тебе. Вот только не пойму — не подумай только, что я упрекаю тебя, — почему ты сама не купила их в Польше? Не такая уж это и редкость. Ведь ты же бываешь в Варшаве?
— Не бываю! — возразила Лялька, угрюмо уставившись на марсианина, с трудом загонявшего на тротуар у нашего бистро свою неимоверно разукрашенную «хонду».
— А почему?
— А потому что я подлая.
— Скажите пожалуйста! — вежливо удивилась я.
Со школьных лет Лялька ничуть не изменилась. Ну повзрослела, с тех пор как сдавала экзамены на аттестат зрелости, в темных волосах приятно поблескивали серебряные нити, на лице появилось немного морщинок, но и фигура, и характер остались прежними, не претерпев никаких изменений. Подлой она не была никогда, вспыльчивая и нетерпеливая — да, этого у нее не отнять, малость легкомысленная, иногда упрямая и требовательная до деспотичности, но никак не подлая.
Я молча ждала продолжения.
— Я перестала ездить в Варшаву, потому что уже не могла выносить нытья моей матери, — раздраженно пояснила Лялька. — Теперь пусть ее нытье выслушивает обезьяна, с меня достаточно.
— Какая обезьяна?
— Моя сестра. Ведь раньше все изливалось на меня, я и во Францию от этого сбежала, не помогло. Каждый приезд — отпуск, каникулы, праздники, — словом, каждое пребывание у мамули в Варшаве — одно сплошное нытье, а главное, ни на шаг не отойди от нее! В горы выбраться нельзя — слишком далеко, на море — только на один день. Разве это отпуск? Сплошное мучение. Я всегда возвращалась до предела вымотанной.
— А если поехать куда-нибудь вместе с матерью?
— Да окстись! Для нее путешествие — казнь египетская. Она их не выносит, красоты и достопримечательности ее не волнуют, в самолет не сядет ни за что на свете, на корабль — тем более, даже на лодочке на Черняховском озерце с ней морская болезнь случается, а в машине впадает в настоящую истерику.