— Еще раз все хорошенько обдумайте и взвесьте. Если Вы откажетесь, то никто не сочтет это за проявление малодушия. Борьба на самом деле предстоит нешуточная, и победа может обойтись нам очень дорогой ценой. Очевидно, не у всех хватит сил пройти этот путь до конца. Вы и сами, наверное, знаете, какими методами действуют большевики. В случае провала не будет никаких судов присяжных, адвокатов и прочих атрибутов гнилого либерализма, как они это сами называют. Перестреляют в силу революционной необходимости всех, кто подвернется под руку, и делу конец. В любом случае, даже если Вы передумаете к нам присоединяться, я полагаю, что излишне напоминать о том, что этот разговор должен остаться между нами. Иначе гибель грозит не только Вам и Вашим близким, но и еще многим честным и благородным людям, готовым положить жизнь на алтарь отечества.
— На этот счет можете не беспокоиться. Я никому ничего не скажу.
— Ну, что же! Тогда я сообщу о Вашем решении руководству организации. Номер телефона у Вас остался прежним? Я Вам позвоню, когда будет нужно. Извините, больше никаких подробностей пока сообщить не могу. Сами понимаете, конспирация!
— Я понимаю!
Уже немного отойдя, штабс-капитан остановился, как будто что-то неожиданно вспомнил:
— Да, Вы помните Бориса Скворцова?
— Конечно, помню. Это мой старый приятель, я с ним вместе учился гимназии.
— Тогда у меня для Вас печальные новости. Не так давно он погиб в бою под Екатеринодаром.
Оглушенный этим известием, Иван побрел домой…
* * *
Через некоторое время в квартире Ивановых на самом деле раздался телефонный звонок. Штабс-капитан Уланов попросил снявшую трубку мать позвать к телефону Ивана, а затем они договорились встретиться через полчаса у памятника Минину и Пожарскому. Придя в условленное место, Иван внимательно огляделся по сторонам, но не заметил своего знакомого. Тот появился совершенно неожиданно из-за угла Исторического музея. Как выяснилось, опытный конспиратор на всякий случай перепроверялся, нет ли за ними слежки. После короткого инструктажа он дал новобранцу небольшое поручение, показавшееся тому совсем несложным. После того, как Иван с ним успешно справился, последовало еще несколько поручений. Но неожиданно всякая связь с Улановым прервалась…
Потянулись дни, а затем и недели томительного ожидания, заполненные полной неизвестностью. Вскоре по Москве поползли слухи о том, что чекистами была раскрыта крупная подпольная организация, готовившая в городе восстание. Как оказалось, подпольная явка этой организации под видом лечебницы доктора Григорьева располагалась в районе Остоженки, в Молочном переулке. Узнав о начавшихся арестах, он успел скрыться. Избежали ареста и члены центрального штаба организации, в который входили генералы и другие высшие офицеры старой армии, а также командир одного из советских латышских полков. Вскоре вспыхнули восстания в Ярославле, Рыбинске и Муроме. Дольше всего, в течение шестнадцати дней, продержался Ярославль, где восстание возглавил начальник штаба «Союза» полковник Перхуров.