— Но дела пошли не так, как ожидалось, — честно призналась миссис Фишер. — Легко утверждать, что при больших деньгах нетрудно попасть в общество, однако это не всякому дано. Да и лондонский рынок так насыщен новыми американцами, что они должны быть или слишком сообразительными, или чокнутыми, чтобы достичь успеха. А супруги Брай — это ни то ни другое. Сам бы он справился, но с ней — вряд ли. Всем нравится его жаргон, хвастовство и болтовня. Но Луиза все портит, подавляя его и выскакивая на передний план. Да будь она сама собой — вульгарной, толстой и неуклюжей, — был бы полный порядок, но как только она встречает кого-то поумнее, сразу вжимает живот и ступает царственной походкой. Она опробовала такое на герцогине Белтширской и леди Скиддоу — и те сбежали. Я старалась изо всех сил показать ей ошибки, я говорила снова и снова: «Легче, Луиза, будьте естественнее», но она проделывала эти штуки даже со мной. Я думаю, она и в своей комнате при закрытых дверях выступает будто пава. Но хуже всего, — продолжала миссис Фишер, — она полагает, что все дело во мне. Когда шесть недель назад здесь появились Дорсеты и все начали сплетничать про Лили Барт, я поняла, что Луиза уверена: будь у нее Лили, а не я в качестве буксира, она уже была бы на короткой ноге со всеми принцами крови. Луизе невдомек, что Лили всем обязана своей красоте. Лорд Хьюберт сказал мне, что Лили стала еще красивей, чем прежде, когда он познакомился с ней в Эксе десять лет назад. Похоже, она там произвела фурор. Итальянский князь, богач и не абы кто, хотел жениться на ней, но в кульминационный момент появился симпатичный пасынок, а Лили повела себя глупо, флиртуя с ним, как раз когда отчим обдумывал брачный контракт. Говорят, что пасынок появился неспроста. Можете себе представить, какой получился скандал, сплетни просто вихрем летали, и на Лили стали смотреть так, что миссис Пенистон вынуждена была упаковать чемоданы и завершить лечение где-то еще. Не то чтобы она поняла подоплеку слухов, ибо и по сей день полагает, что климат Экса ей не подошел, а в письмах до сих пор обвиняет французских докторов в некомпетентности. Это сущность Лили, вы же знаете, она работает как раб, пашет и сеет, но в день, когда надо собирать урожай, она или просыпает, или уезжает на пикник. — Миссис Фишер помолчала, задумчиво глядя на мерцание моря между кактусами. — Иногда, — добавила она, — я думаю, это просто от легкомыслия, а иногда — от того, что в глубине души она презирает все то, ради чего так старается. Но именно метания Лили от одного к другому и делают ее интересным предметом для изучения. — Миссис Фишер неуверенно посмотрела на неподвижный профиль Селдена и завершила с легким вздохом: — Что ж, все, что я могу сказать: было бы хорошо, если бы она оставляла мне то, что выбрасывает. Или поменялась со мной местами. Она может извлечь много пользы из Браев, если распорядится ими умело, а я прекрасно знаю, как следует присматривать за Джорджем Дорсетом, пока Берта читает Верлена с Недом Сильвертоном.