Помещение Эрона выходило на второй двор, и, чтобы попасть туда, надо было пройти мимо главной башни, в которой маленький король Людовик XVII влачил свое жалкое существование.
— Вот куда мы поместили Капета, — сухо сказал Шовелен, указывая на башню. — До сих пор ваш Рыцарь Алого Первоцвета еще не пробовал здесь своих сил.
Арман ничего не ответил: ему не трудно было казаться равнодушным, так как все его мысли были сосредоточены на Жанне и до какого-то короля или судеб Франции ему в эту минуту не было дела.
Наконец, они дошли до последних ворот, также охраняемых часовыми, но почему-то отворенных. Слева, из ярко освещенной караульни, слышался громкий смех. Комната была полна солдат, а посреди нее на большом столе в беспорядке стояли оловянные кувшины и кружки, лежали брошенные карты и игральные кости.
Пройдя в ворота, Шовелен и его спутник очутились в помещении, в которое из караульни падал яркий свет, от чего прилегавшие к нему коридор и каменная лестница казались погруженными в совершенный мрак, хотя и освещались каким-то жалким фонарем. Вскоре Арман стал различать множество предметов, которыми были заставлены сени; туг были и бесчисленные стулья, и деревянная кровать, и диван, совсем загородивший лестницу, и поставленные один на другой столы. Посреди всего этого хаоса стоял крупный мужчина, отдававший приказания каким-то людям.
— Эй, дядя Симон! — весело воскликнул Шовелен. — Сегодня переезжаете?
— Да, слава Богу!.. Если только есть Бог! — ответил здоровяк. — Это вы, гражданин Шовелен?
— Я, как видишь. Я не знал, что вы так скоро уходите. Гражданин Эрон, вероятно, где-нибудь поблизости?
— Он только что ушел отсюда, — ответил Симон. — Он хотел еще раз взглянуть на Капета, прежде чем моя жена заперла мальчишку во второй комнате, а теперь ушел к себе домой.
Сверху по лестнице спускался человек, тащивший на спине комод, из которого были вынуты ящики; за ним шла жена Симона, придерживая рукою комод.
— Мы лучше начнем нагружать тележку, — сказала она. — Мы совсем загородили коридор.
Бросив на Армана и Шовелена подозрительный взгляд, она плотнее закуталась в черную шаль.
— Как я буду рада выбраться из этой Богом забытой дыры! — сказала она. — Я ненавижу эти стены.
— Да, гражданка, ваше здоровье, по-видимому, не в блестящем состоянии, — вежливо произнес Шовелен. — Кто помогает вам перевозить вещи?
— Дюпон, мастер на все руки, — коротко ответил Симон. — Я взял его от привратника. Гражданин Эрон не позволил мне взять кого-нибудь со стороны.
— Справедливо! Что, новые надзиратели уже пришли?