Михаил Васильевич, будучи весьма состоятельным, наоборот, предпочитал жить в деревне. Он слыл поэтом и философом-отшельником. Именно его образ жизни и его рассуждения оказали если не решающее, то значительное влияние на Михаила Сушкова, о чем тот и написал в своем предсмертном письме.
Мария Васильевна была под стать своим братьям. Иначе и быть не могло, если мы посмотрим на их родителя, деда Михаила Сушкова.
Генерал-аншеф Василий Иванович Храповицкий (1714–1780) был лейб-кампанцем! Так назывались военнослужащие из гренадерской роты (всего 364 человека) лейб-гвардии Преображенского полка, с помощью которых 25 ноября 1741 г. был осуществлен дворцовый переворот и взошла на престол императрица Елизавета Петровна (1709–1761). В декабре того же 1741 г. из этих 364 человек было сформировано особо близкое к императрице воинское подразделение — лейб-кампания, капитаном которой Елизавета Петровна назначила себя. Единственной обязанностью лейб-кампании была охрана императрицы и членов императорской фамилии. Василий Иванович оказался одним из любимцев «веселой» Елизаветы и ее тайного супруга Алексея Григорьевича Разумовского (1709–1771).
Как результат Мария Храповицкая была воспитана по правилам, сложившимся при очень противоречивом дворе императрицы, который во многом сформировал российское дворянство второй половины XVIII — первой половины XIX в. именно таким, каковым мы его представляем себе ныне. В принципе, можно с определенной долей уверенности говорить о том, что Российская империя была основана Петром I, но в действительности создала ее Елизавета Петровна. А особенности этой могучей женщины произрастали из ее детства. Петр I и супруга его, Екатерина Алексеевна, предпочитали не заниматься своими дочерьми. В младенчестве заботы о девочках — Анне и Елизавете — были возложены на вдову старшего брата Петра, покойного Ивана V, — вдовствующую царицу Прасковью Федоровну (1664–1723). Эта добродушная женщина приехала в Петербург из Московского царства, продолжала и в новой столице вести патриархальную жизнь государыни дореформенной Руси и не намеревалась от нее отказываться. Разве что в конце жизни вывозила дочерей (в частности, будущую императрицу Анну Иоанновну) на ассамблеи в европейских платьях, по утрам пила кофей да на старости лет завела себе молодого любовника из простолюдинов, чему Петр I только посмеивался. Вот этот ленивый патриархальный мирок русской царицы навсегда стал для Елизаветы Петровны светлейшим воспоминанием раннего детства, там сложились ее представления о семье, уюте и благополучии. Оттуда же идет и ее глубокая искренняя вера в Бога.