— Я сказала, что согласна на их свадьбу. Но прежде он должен приобрести какую-нибудь профессию, ведь монтер — это не профессия. Он согласился поучиться у Заки. Честное слово, портной — неплохая профессия.
— А с братом ты поговорила? — спросил дедушка.
— Заки не откажет. — И мама решительно поднялась. — Я иду к нему. Да, — она наморщила лоб, — мы с Диной, пожалуй, съездим в Оренбург. Ей не мешает проветрить мозги.
Она ушла. Я поглядел на дедушкину бородку с налипшей толокняной кашей, и мне захотелось уйти куда-нибудь. Я пошел на улицу Красных гвардейцев. Сквер обиженно желтел редеющей листвой, и я почувствовал себя так, будто со времени нашей последней встречи прошли годы… только Амины почему-то не было со мной. Я пошел дальше, минуя сквер.
За рядком одноэтажных домиков, убаюканных старческим шелестом акаций, поднимались два пятиэтажных дома, построенных недавно дизельным заводом. В одном из них жила Амина. Я увидел ее издалека, она стояла сперва на ступеньках подъезда, затем сошла на площадку и присела возле песочницы. И все это время, не отрываясь, смотрела, как я иду.
— Я тебя увидела из окна, — сказала она. — И сразу подумала, что ты идешь к нам посмотреть малыша.
Я взял ее руку и подул на запястье, смуглое и пушистое, как абрикос.
— Такой крохотный, но уже здорово ко мне привык, — продолжала Амина.
— Потому что ты с ним все время возишься.
— Он очень любит, когда ему поют.
— Зато дядя Харис не любит, когда ты поешь.
— Кто тебе сказал?
— Твоя бабушка.
Амина не ответила.
— Динка с Марселем скоро поженятся, — сказал я.
— Тетя Асма согласна?
— Все равно они поженятся. И смогут уехать куда захотят.
— Я бы увезла с собой бабушку, — сказала Амина.
— А маму?
— Маму? — Голос у нее дрогнул, но она не заплакала.
Я прикоснулся пальцами к ее виску, к синей, жалобно пульсирующей жилке. Она взяла мою ладонь и насыпала в нее песку — он жалобно потек из моей ладони.
— А мы чуть было не поехали в Москву, — сказала она. — Ты не бывал в Москве?
— А зачем вы собирались в Москву? В консерваторию?
— В клинику. У нас и деньги были. Но теперь уже на будущий год, когда малыш подрастет. Мы и малыша возьмем.
— Я, пожалуй, тоже с вами поеду.
— Если тебе разрешат.
— Плевать я хотел! А что бы ты сказала, — я стал смеяться, — а что бы ты сказала, если бы я стал портным?
— Портным? — Она тоже стала смеяться. — Портными бывают только старики.
— Это правда, — согласился я с каким-то злорадством. — А Марсель, представь себе, будет учиться портняжить у дяди Заки. Храбрый портняжка, ха-ха!
— Какой ты злой.
— Когда я был маленький… — А мне действительно казалось, что год назад я был маленький. — Когда я был маленький, я разговаривал с Тамаркой и все-все, что я хотел сказать тебе, я говорил ей.