– А ведь тут не база, – пробормотал Пригоршня, – это зона.
– Ну конечно, – почти не слушая друга, отозвался я, – а ты как думал? Мы в Зоне, поздравляю.
– Не. В смысле – тюрьма это, Химик. Зона.
– Да быть не может… – Я завертел головой.
Никита прав. Вон – вышки торчат сторожевые. Можно, конечно, предположить, что с них бравые техасские парни обозревали периметр, только чудится в простых, уже покосившихся строениях неизбывно родное: тайга, лесоповал, пулеметчик в шинели, и несчастные зеки, удирающие в перекрестье прожекторных лучей.
Речку мы перешли, не замочив ног – она бежала по камням, больше похожая на ручей, мелкая и звонкая, быстрая – и оказались у гостеприимно приоткрытых ворот.
– Наверное, это и правда была зона, которая с маленькой буквы, – предположил я. – А потом, когда все случилось, ее заняли натовцы. Что строениям-то пропадать. И, посмотрите, в хорошем состоянии, место, опять же, подходящее: источник питьевой воды, просматривается округа хорошо. Если бы не американцы, наверняка бы наши к рукам прибрали.
– Точно. – Согласился Пригоршня. – Место годное.
Энджи стояла перед воротами, втянув голову в плечи. Пистолет-пулемет она держала в опущенной руке и постоянно озиралась, будто ожидая нападения.
Ворота скрипнули на слабом ветру.
Ну-с, приступим.
Карабкаться через стену, пожалуй, не вариант, хотя в столь заботливо приоткрытую дверь соваться не очень хочется. Мы с Пригоршней встали напротив ворот, и он потянул створку на себя. Скрипнуло, через образовавшуюся щель просматривался двор базы, заросший короткой травой, пробившийся сквозь щели в асфальте.
– Странно, – заметила Энджи, – а разве дорога не должна идти прямо к воротам? Как-то ведь подвозили преступников.
Мы ошалело переглянулись. И действительно. Стоит, значит, бывшая тюрьма, исправительное учреждение, на берегу реки, что тот Кремль. И не ведет к ней не то, что дороги – разбитой колеи. А натовцы как же внутрь попадали? На вертолетах? Да бросьте! Это же Зона. В ней вертолет не только бесполезен, но временами даже опасен. По крайней мере, так глубоко никто не смог бы залететь, сколь современными и точными картами не обладай.
– Загадка, – протянул Никита.
– Ага, все любопытственнее и любопытственнее.
Пригоршня одну за другой отправил во двор десяток гаек – ничего, упали ровно, хвосты легли самым обычным образом. Мы снова переглянулись.
– А ну как выброс? – тихо спросил Пригоршня.
Я понял, что он имел в виду: если останемся под открытым небом, до утра можем и не дожить. А так, на вид, безопасно все.
Мы распахнули створки пошире. Двор, как двор. Растрескавшийся асфальт, под вышкой – проржавевший автомобиль с оторванной дверцей – марку и цвет уже и не определишь. Ни скелетов, ни мумифицированных трупов, ни заметных следов самых распространенных аномалий. Разве что дальняя вышка ржавым пухом заросла, так на нее никто лезть и не собирается. Мирное место, будто люди сами ушли.