У Пригоршни был такой же фонарь, и напарник врубил страбоскоп. Мазнул мигающим светом по кустам, кто-то сдавленно вскрикнул. Я выстрелил на голос. Возглас не повторился – промазал. Шнобель, хищно ощерившись и перехватив пистолет правой, левой рукой шарил по карманам. Что-то нашел. Улыбнулся. Встал в дверях гаража и швырнул в кусты лимонку.
Я проворно упал и накрыл голову руками, Шнобель – тоже, Вик и Энджи оставались на полу.
Грохнуло знатно. И вот теперь противник заорал.
И началась стрельба.
Ночной бой – развлечение крайне интересное, если, конечно, против тебя люди, а не видящие в темноте мутанты. Замелькали лучи фонарей, донеслись крики, Пригоршня переместился и теперь вел точечный огонь из-за колоды дров, Шнобель отрывался во всю: вопил и стрелял наугад, я пытался что-то рассмотреть и выбрать правильный момент для атаки…
Внезапно все смолкло.
Не веря своим ушам, мы затаились. Отдаляющиеся шаги. Кто-то сдавленно матерится. И – голос Патриота:
– Други, вы там живы?
– Живы, – откликнулся Пригоршня из-за колоды. – Ты их видел?
– Умотали… Кажется, вы одного продырявили.
Выждав еще немного и убедившись в том, что опасность миновала, осмотрели место происшествия: следы крови (кого-то ранило), примятая трава, стреляные гильзы – и ничего больше.
Враг удалился, едва мы проявили агрессию. Никто так и не понял, чего хотел неприятель, чего добивался – была ли это просто слежка или же сорвалось нападение.
– Обмыть бы надо спасение! – изрек Патриот.
Мы с Пригоршней переглянулись и незаметно кивнули друг другу, я сказал:
– Но прежде надо… Идемте в номер, там поговорим.
– Это из-за карты? – спросила Энджи, пытаясь пригладить растрепанные волосы.
– А ты думала! – самодовольно изрек Пригоршня, шагнул к ней, остановился и вытащил из волос листок, который прицепился, когда она упала.
Девушка сделала вид, что не заметила знака внимания и зашагала дальше.
Затрещали кусты, Пригоршня прицелился туда, хорошо, не пальнул, потому что это был Шнобель, прочесывающий окрестности.
– Смылись, – пожаловался он. – Как в воду канули.
– Жаль, – пророкотал до того молчавший Вик, – с удовольствием с кем-нибудь из них побеседовал бы тет-а-тет.
Мороз продрал по спине от его тона. Я был уверен: разбалтывать допрашиваемых он умел.
– Два года в прокуратуре работал, – признался он и вздохнул. – Но то все в прошлом.
– Да ладно! – воскликнул Пригоршня и подошел к Вику, они были примерно одного роста, только Вик у́же в плечах чуть не в два раза. – Тогда чего столько туфты набрали? Это ж не оружие, а цирк!
Вик поморщился:
– Потому что я – теоретик. Да-да, такое тоже бывает.