Энджи закатила глаза, но все же ответила:
– Никита, ты хороший парень, но посягаешь на мое личное пространство, а я – существо территориальное. Считаю, что имею право хранить молчание.
Мысленно я ей зааплодировал. Хорошая девчонка, умная, выдержанная. Никита открыл рот, тотчас его закрыл и захлопал ресницами. Надо будет дать ему мастер-класс, как обольщать женщин: молчать и играть в суровость. Тогда, может, что-то у него и получится. Не с Энджи, с ней он опоздал.
Закипела вода, Вик засыпал рис, опустошил в котелок банку тушенки. Патриот, зевнув, потянулся к гитаре, обнял ее, спасибо, расчехлять не стал. Шнобель отправился к тряпью, где ночевал неизвестный сталкер, и принялся шуршать, стелить там коврики под спальные мешки. Патриот глянул на него и не удержался, достал гитару и ударил по струнам:
– Хочу песню спеть. Не для души – для вас. Не зыркайте так, она вам понравится. Автор – Сергей Назин, исполнитель – ваш скромный слуга. Колыбельная киллера.
– Баю-баюшки бай-бай,
В сон стучится триллер,
Спи, сынок, не забывай,
Что твой папа киллер.
Пистолетик под бочок
И – спокойной ночи,
Придет серенький волчок —
Мы его замочим…
Внезапно Патриот прекратил играть, прижал палец к губам и отложил гитару, заозирался. Песня, и правда, была неплохой, я развеселился, и тревога отступила. Теперь пришлось прислушаться к чувствам. На задворках сознания заворочалось что-то непонятное, черное, будто мрак ожил и растекся по углам, души коснулось холодное щупальце, и в ушах зазвенело. Похоже, не один я это почувствовал. Энджи потерла висок и спросила:
– Что это? Опять выброс?
– Нет, – шепнул я и схватился за винтовку. Сердце молотом заколотилось в груди, ладони взмокли.
– Аномалия? – вскинул бровь Вик и вскочил.
– Нет, тише. На контролера похоже, но не он.
В висок словно спицу вогнали. Зашипел Шнобель, стоя на четвереньках, потряс головой. Патриот побледнел, на крыльях носа выступили капли пота. Энджи подобралась и инстинктивно выхватила пистолет.
Я поднялся, шагнул к люку и прислушался. Наверху – тишина. Просачивается чуть различимый скрип форточки, колышимой сквозняком, вдалеке ухает филин. Но откуда тогда ощущение незримого присутствия врага? Почему я уверен – он там, принюхивается, поводит головой из стороны в сторону?
Головная боль взорвалась фейерверком разноцветных искр. Кто-то будто разломил череп надвое и теперь копался в мозгу, сортировал мысли. Не вырваться!
Пригоршня взревел и схватил ружье. Перекошенное лицо стало совершенно звериным, и тогда я понял, что с нами происходит: кукловод пытается нас «взломать». Чем человек проще, тем уязвимей. Пригоршня получит мысленный приказ и перестреляет всех нас к чертям!