Своими очертаниями бухта была похожа на след от лошадиной подковы, что и послужило причиной для названия – Herradura. Иногда, чтобы подчеркнуть ее роль в местном бизнесе, бухту уважительно называли Grande de Herradura[46].
Высокие серые скалы, окружавшие ее, были украшены яркими зелеными пятнами. Ползучие кустарники, похожие на «старосветский» плющ, чья неестественная зелень лишь подчеркивала безликость и холод гранита. Единственное светлое пятно – широкая ложбина, доходящая до отливающего желтизной песчаного берега, и небольшой водопад на северном берегу бухты.
– Добро пожаловать на борт «Катарины», господа! – По палубе навстречу нашим путешественникам шел коренастый мужчина лет пятидесяти пяти. Загорелое лицо, открытая улыбка и широкополая шляпа. – Рад вас видеть, сэр! – Шкипер уважительно дотронулся до края шляпы и лишь потом пожал руку Полю.
– Рад вас видеть, капитан! – ответил Нардин-старший и взялся за рюкзак.
– Вы такой же непоседа, как и раньше, сэр! – покачал головой мужчина и повернулся к остальным. Он весело улыбнулся, блеснув хорошими зубами. – Здравствуй, Карим! Ты совсем не изменился, старый греховодник. Разве что седых волос стало больше и бороду отрастил!
– Я так и знал, что капитаном окажется кто-то из очень старых знакомых, – ухмыльнулся Шайя, – но тебя, честно признаюсь, встретить не ожидал!
– Этот мир тесен!
– Ты совершенно прав. Здравствуй, Майкл!
По словам шкипера, «Катарина» досталась ему практически за бесценок. Десять лет назад, приехав по делам в Рио-де-Жанейро, он увидел у причала потрепанное штормом судно. Это даже мягко сказано – потрепанное. До берега яхта добралась не иначе как чудом. Мачт не было, надстройки сильно покалечены, а на левом борту, чуть выше ватерлинии, зияла внушительная пробоина.
Неизвестно, чем она ему приглянулась, но уже к вечеру Майкл нашел хозяина этой развалины и после небольшого торга купил ее за семьдесят тысяч экю. Когда у Майкла Беннета спрашивали о причине, он проводил ладонью по серебристой щетине и, немного смутившись, отвечал: «Не знаю, сэр. Право слово – не знаю. Эта малышка сразу пришлась мне по сердцу».
Яхта, а если быть точным – восьмидесятифутовый бермудский кэч. Дизельный движок Volvo Penta мощностью в двести пятьдесят «лошадей» и двести шестьдесят квадратных метров парусов. В распоряжении Майкла оказалось прекрасное судно – корабелы из Байя знали свое дело. Пока Никита с большим интересом рассматривал «Катарину», приятели разместились в кают-компании.
– Я готов забросить вашу команду в эту точку, сэр. – Майкл кивнул на карту западного побережья и поморщился.