– Привет, какая встреча! У вас какие места? – протараторил он, бесцеремонно вторгаясь в личное пространство. Его взгляд хаотичными скачками обшаривал наши лица, пухлые губы растянулись в широкой улыбке.
– Здравствуй, – холодным хором откликнулись девушки.
– Здоров, – сказал я.
Тома, помешкав, сделала пол приставных шажка ко мне и взяла за локоть, пристроившись чуть за плечом. «Сашка, золотой ты мой, я тебя уже люблю!» – Я с приязнью посмотрел на мнущуюся перед нами широкотазую фигуру.
– А я с гантелями начал заниматься, – похвастался он, косясь на Тому. – Во, пощупай, – подсунул мне согнутую в локте руку.
– Молодец, – легко похвалил я. – Решил поработать над собственной сексуальной привлекательностью? Правильное решение – тебе надо.
Каким-то образом почувствовал легкую улыбку Томы за плечом, со стороны греющих уши семиклассниц полетело тихое злорадное хихиканье. Коротко скользнул по этим гадким утятам взглядом – дети детьми, но почти все уже пытаются строить глазки. Нет, девочки, такого счастья мне не надо. Мне бы с Зорькой разобраться без членовредительства…
Тревожный холодок предчувствия пробрался за шиворот, заставив поежиться. Я, конечно, скоро буду весь из себя гигант мысли и двигатель мирового прогресса, но вот как решить маленькую тактическую задачу под названием «Зорька», не представляю.
Радовало только одно – мы уже двигались в зал. Сашка с Ясей шли впереди, прокладывая дорогу, а Тома так и не выпустила мой локоть. Жизнь, похоже, налаживается…
Пятница 25 марта 1977 года, 10:10
Ленинград, Измайловский проспект
Робкие попытки весны просочиться в город, предпринимавшиеся всю последнюю неделю, были этой ночью парированы прорвавшимся с северо-востока циклоном. К утру серьезно подморозило, и газоны во дворе, начавшие было раскисать из-за талой воды, покрылись броней из ледяной корки. Аккуратно встаю на пятачок земли – держит. Слегка перенес тяжесть на одну ногу, и твердь под ней сначала спружинила, а потом нехотя поддалась. В образовавшиеся трещины густой черной пастой полезла почва.
Прямоугольник двора над головой, как крышкой, накрыт быстро летящим низким небом. Даже здесь, в окружении высоких домов и деревьев, ощутимо дует. В струях воздуха носятся редкие жесткие снежинки и больно бьют по ресницам. Натягиваю вязаные рукавицы, поддергиваю повыше шарф и решительно двигаюсь к полутемной подворотне.
«Между прочим, только что ты сделал первый шаг, который должен изменить этот мир. Один шаг для тебя и огромный шаг для человечества», – чертиком выскочила ехидная мысль. От неожиданности приостановился, огляделся. Отмерил взглядом на память тот самый шаг, с газона на выщербленный асфальт, и упругой походкой направился к цели.