Пьер протянул ей большой кусок рыбы на ломте свежеиспеченного хлеба. Он глядел на девушку, как заправский повар, ожидая, когда она отведает его стряпни.
— Это восхитительно! — воскликнула Чериш. — Но как вы ее поймали? Неужели рыбы ночью не спят?
— Не поймал, дорогая, — и он показал длинную заостренную палку, которую ловким движением воткнул в землю. — Забил, загарпунил. Только так можно вытащить большую, неповоротливую рыбину.
Слоун усмехнулся, глядя на Пьера:
— Он профессиональный любовник, Чериш, а не охотник.
— Дружище Слоун, — отвечал польщенный рыболов, — неужели можно быть и тем и другим сразу?
Глядя на двух друзей, Чериш подумала, что они, должно быть, очень близки, если так открыто подтрунивают друг над другом.
— Ну, конечно, — продолжал Слоун, поглядывая на Чериш, — если время позволяет.
Девушка почувствовала, как кровь сначала прилила к лицу, а потом отхлынула.
Теперь настала очередь Пьера поострить; он наклонился к своему мешку, напевая тихо, но отчетливо:
— Что храбрый охотник схватил, схватил, А что молодец упустил, упустил — За зверем упорно следи, следи…
При этих словах Чериш вдруг стало не по себе. Она глянула на Слоуна: его лицо вновь посуровело и в глазах не осталось и следа озорной искорки.
«Он не хочет, чтобы его застали врасплох. Я нужна ему, и он жертвует своей свободой ради ребенка» — такие трезвые мысли пронеслись в голове Чериш. Ей вдруг захотелось немедленно узнать, что это за ребенок и что это за место, куда он ведет ее. Неизвестность невыносима. Кто эта женщина, о которой говорил Пьер? Ада не могла быть матерью ребенка. Никто не стал бы дурно говорить об умершей, как бы плохо к ней не относился.
Чтобы отвлечься от этих назойливых вопросов, она жадно поглощала рыбу и хлеб, запивая ужин горячим сладким чаем. Чериш отчетливо понимала: все, что бы Слоун ей ни сказал, не имеет никакого значения. Какова бы ни была его жена или ребенок, как ни страшно то место, куда они направлялись, она все равно пойдет со Слоуном. Чериш твердо знала: стоит ей захотеть, и он отпустит ее с Пьером до Огайо, обратно в Вирджинию. Но возможность покинуть этого человека удручала девушку. Она чувствовала привязанность к нему. Она считала, что обязана остаться с ним и отплатить добром за его заботу.
Проснувшись под утро, Чериш поняла, почему Слоун так долго искал укрытие: он почувствовал надвигающуюся бурю. Девушку разбудил шум дождя и вой ветра. Ветви трещали и гнулись к земле. Вспышки молний освещали внутренность грота. Слоун и Пьер крепко спали, завернувшись в одеяла и положив под голову мешки. Им, казалось, все нипочем. Браун преданно охранял ее. Чериш погладила его теплую шерсть. Пес поднял голову и лизнул ее руку. Чериш почувствовала тот же покой и уют, что прежде дома в Вирджинии. Вскоре тепло и равномерное дыхание ее спутников усыпили девушку.