На ней было черное атласное платье — возможно, слишком роскошное для воскресной вечеринки в Беверли-Хиллз, однако его покрой отличался классическим совершенством линий и строгостью. Оно подчеркивало изящество белой шеи, тонкость рук и неожиданную полноту бюста.
Ее лицо сразу же показалось Джоку знакомым. Очевидно, какая-то звезда прошлых лет, давно не снимавшаяся, подумал он. Однако понимал, что она была молода и поэтому не слишком известна. Он видел где-то ее фотографию. В «Лайфе», «Взгляде» или, возможно, «Воге».
Женщина держала в руке бокал и разглядывала Джока. Когда он тоже посмотрел на нее, она внезапно отвернулась и с улыбкой на лице заговорила с Уайтом, который стоял рядом. Джок едва не рассмеялся — коротышка Марти доставал ей до груди. Когда он отвечал своей собеседнице, казалось, будто у нее на бюсте спрятан слуховой аппарат, и Марти говорит в него.
Джок, покинув пятиметровый диван, направился к камину, возле которого стояли Марти и женщина.
— Джок, малыш, я хочу познакомить тебя со Сьюзен, — сказал Марти. — Сьюзен Стейбер, — он выделил голосом фамилию; это не произвело на Джока никакого впечатления.
Финли взял женщину за руку и сказал:
— Здравствуйте, Сьюзи.
— Марти только что сказал мне, что вы — талантливый театральный режиссер из Нью-Йорка, постановщик последнего хита Джулии Уэст, — услышал он голос Сьюзи.
— Отлично! Именно это я и велел ему говорить, — ответил Джок и отпустил руку Сьюзи.
Они смущенно рассмеялись; внезапно Сьюзи протянула Марти свой бокал и попросила его:
— Дорогой, я хочу «маргариту» со льдом.
Марти не хотелось оставлять их одних, но у него не было выбора. Теперь все внимание Сьюзен сосредоточила на Джоке Финли.
— Вы, думаю, приехали сюда, чтобы заняться кинобизнесом, — сказала она.
— Как и все прочие.
— Это правда? — внезапно спросила она.
— Что именно?
— Ну, ваше имя.
— Вы хотите знать, всегда ли меня звали Джок Финли?
— Я о другом. Джок — это сокращение от «джок-сок», что значит «мужская сексуальность»?
— О, — произнес он, пытаясь изобразить смущение. — Это придумал критик Эрл Уилсон.
— Если где-то скромность не украшает мужчину, то это в постели, — сказала Сьюзи и улыбнулась.
Марти вернулся с «Маргаритой». Взглянув на бокал, Сьюзи сказала:
— Дорогой, разве я просила со льдом? Пожалуйста, замените.
Марти перевел взгляд с жадных черных глаз Сьюзи на лукавые голубые глаза Джока и снова удалился в сторону бара. На этот раз Уайт не вернулся; он попросил одного из дворецких отнести бокал Сьюзи.
Перед Марти встала проблема непростого выбора. Он боялся вызвать раздражение у жены Сола Стейбера и позволить своему клиенту совершить серьезную ошибку. По голливудским нормам вторая опасность была более серьезной.