Дейзи все реже и реже подписывала контракты. Чаще всего даже не приступала к съемкам. Почти полностью отказалась от светской жизни. Редко звонила по телефону и не отвечала на звонки. Иногда она читала оставляемые ей сообщения, но не реагировала на них — особенно в тех случаях, когда речь могла зайти о новом фильме.
Страх перед неспособностью соответствовать своему новому образу в конце концов вынудил Дейзи покинуть мир кино. Актриса не заявила публично о своем уходе. Он просто стал фактом.
Дейзи превратилась в испуганного отшельника в городе, где могла быть Королевой.
Ее агент Марти Уайт уже привык к такому положению дел. Иногда, под сильным давлением какого-нибудь режиссера или студии посылал Дейзи очередной сценарий. Но результат всегда был одинаковым. Она держала рукопись у себя в течение недели, а затем возвращала ее с короткой запиской, выведенной почерком маленькой девочки: «Спасибо, Марти, но мне это не подходит».
На самом деле сценарий почти всегда оставался непрочитанным. Марти определял это по чистой, гладкой, совершенно неизмятой обложке.
Когда Уайта осенила идея пригласить ее на роль в «Мустанге», он попытался дозвониться до Дейзи, но не добился успеха. Однако Марти был уверен в том, что она находится дома. Через десять дней он сдался.
Исполнительный продюсер знал, что она имеет привычку, обвязав платком голову, садиться в свой «форд» с откидным верхом и уезжать на север или на юг вдоль берега Тихого океана. Она останавливалась на бензоколонках, возле закусочных, в людных местах, чтобы понаблюдать за тем, какое впечатление она производит на мужчин без ухищрений костюмеров, операторов с линзами и фильтрами, дорогих сценаристов, сочинявших для нее реплики.
Часто Дейзи даже не узнавали, что приводило к истерикам, бессоннице, сеансам белобородого венского психоаналитика.
Когда же на нее обращали внимание, Дейзи испытывала стресс другого рода. Ей казалось, что она разочаровывает окружающих. Ее снова охватывала паника, и актриса глотала пилюли.
Марти Уайт сказал сущую правду. С появлением Дейзи Доннелл возникали проблемы. Но наибольшую проблему она сама представляла для себя самой.
Джок находился в кабинете художника. Стены комнаты были увешаны эскизами, которые режиссер признавал великолепными. Его восхищение росло по мере того, как он рассматривал один набросок за другим. Художник уловил цветовую гамму «Мустанга». Джока отвлек телефонный звонок. Глава студии разыскивал его повсюду.
— Джок, малыш! Я только что говорил с Нью-Йорком. Боб сказал, что, если мы получим согласие Дейзи, она — наша! Даже на условиях Марти!