Мать Веры Ивлевой пригласила Семена на кухню, налила ему чай, подала печенье. Сама села напротив, перебирая старческими пальцами складки на фартуке. На ее лице застыло смирение, покорность тому, что произошло. Иногда она поднимала голову, и на Семена смотрели выцветшие пустые глаза.
— Почему вы снова пришли? Выяснилось что-то новое? — спросила она.
— Убили еще одну женщину, — не стал он скрывать. — Мы считаем, что это тот же человек.
— Как страшно! — выдохнула она. — Еще одна! Как ее убили?
— Так же…
В подробности он вдаваться не стал.
— А от меня вы что хотите? — спросила собеседница.
— Простите, Марья…
— Николаевна, — напомнила она. — Я все рассказала в прошлый раз. Вера… Вера была замечательной дочерью, любящей матерью… Что еще? У нее было много друзей, на работе ее уважали. С детьми она ладила. С личной жизнью вот не везло… Первый муж умер, оставив с двумя детьми на руках. Потом Миша… Он неплохой человек, но очень ревнивый. Следил за каждым ее шагом. Она так устала от этого, что решила бросить его. А Миша стал приходить и скандалить. Но я уверена, что он не мог убить Веру… Михаил любил ее.
Семен слушал внимательно, но ничего нового пока не всплыло.
— Скажите, Марья Николаевна, после того как Вера рассталась с Михаилом, у нее кто-то был?
— Был, — кивнула та. — Я уже говорила… Но кто он, понятия не имею. Вера сказала о нем как-то вскользь — стеснялась, что ли.
— Почему?
Марья Николаевна покачала седой головой.
— Не знаю. Только думаю…
— Что? — подтолкнул ее Семен.
— У них была большая разница в возрасте.
— То есть он мог быть моложе? Почему вы так решили?
Марья Николаевна замешкалась, подбирая слова.
— Вера… была очень… чистоплотна, что ли, в таких делах. Она никогда не связалась бы с женатым мужчиной или с тем, кто моложе, с иным социальным статусом… Не стала бы встречаться с пьяницей — всегда думала о детях.
Она заплакала, вспомнив о внуках-сиротах. Семен налил в стакан воды, поставил перед Марьей Николаевной и подождал, пока она немного успокоится.
— Марья Николаевна, давайте еще раз подумаем, вдруг вы знаете что-то, но не обращаете внимания? Любая мелочь.
Она ничего не припомнила, развела руками.
— Вот разве что…
Семен сделал стойку:
— Что?
— Она очень хотела завести золотых рыбок.
Семен сдулся, едва скрыв разочарование.
— Рыбок… Ваша дочь любила животных?
— Да не особенно как-то. Дети просили, а она отнекивалась обычно. А тут вдруг сама захотела завести рыбок. От одиночества, может быть?
— Может, и так.
Семен поблагодарил Марью Николаевну, собрал записи, которых было мало, и ушел.