— Сема, вы как? — крикнул на бегу Пахомов.
— Нормально. Взяли?
— Ребята зажали его в подворотне. Отстреливался, гад! Ничего, теперь долго пистолет в руки не возьмет. Ребята ему пальцы сломали.
Алена вжалась в Семена: два оперативника тащили под вывернутые руки упиравшегося Винни-Пуха. Он сцепил зубы, но и через них успевал материться на всю улицу. Отвесил поклон и Алене:
— Сука продажная! Тварь! Я тебя запомню на всю жизнь. Жив буду — встретимся. А не буду — ребята встретят.
Нет, она непременно должна ответить… Но Семен дернул ее за руку и повел к машине, припаркованной чуть дальше. Алена прихрамывала, но торопилась, плюнув и на рваную блузку, и на сумку с деньгами, которую забрали оперативники в качестве вещественного доказательства.
Алена блаженствовала: Семен обращался с ней терпеливо, осторожно, как с драгоценностью. Принес влажные салфетки, стер с ее лица кровь и пыль, подул на ссадину от бандитского кулака.
— Попей водички, станет легче.
Алена глотнула из протянутой бутылки фруктовой воды. Неужели на самом деле все закончилось? Сколько прошло времени? То ли вечность, то ли минут десять.
Семен сидел на корточках рядом с открытой дверцей.
— Алена, ты в порядке?
Не дождавшись ответа, обошел машину, сел за руль и щелкнул ремнем безопасности. Алена безучастно наблюдала в окно за стайкой воробьев. Пережитое волнение оставило в душе опустошительную дыру, куда провалились все эмоции. Она почти не отреагировала на прикосновение мужской руки ко лбу и вспухшей скуле.
— Больно?
— Терпимо.
— Заедем в больницу. Пусть тебе обработают рану.
Больница… Холодные стены, противный запах лекарств, проникающий в нос, даже если не дышать, зря потерянное время.
— Не хочу в больницу, домой хочу.
А потом откинулась на сиденье, закрыла глаза и задремала. Когда очнулась, Семен пытался вытащить ее из машины на руках.
— Сама дойду.
Алена слабо уперлась в его грудь поцарапанными ладонями. Семен возражать не стал, поставил ее на ноги и отошел на шаг.
— Как хочешь.
Она тут же покачнулась и схватилась за голову: перед глазами все плыло, а земля норовила убежать из-под ног.
— Ой, что-то мне нехорошо…
Семен снова подхватил ее на руки, на надежные, крепкие руки. Пожалуй, здесь можно переждать даже цунами.
Он принес ее к ней домой, бережно опустил на кровать. Алена тут же отвернулась, сжалась в комок, подтянув колени и обняв руками. В ее сумочке разрывался трелью сотовый, звонил телефон на тумбочке, но она никак не реагировала на звонки.
— Хочешь, я отвечу?
— Мне все равно.
Неужели она вернулась домой? Осознание, что она жива, проникало в каждую клеточку, разносилось с кровью по венам. Но оболочку страха пробить оказалось не так просто. Успокаивали родные стены, привычный запах и — присутствие Семена.