— В смысле? Перекрасилась, стала по-иному одеваться?
Соседка подтвердила его предположения и добавила:
— Думка моя была такая, что мужик у нее завелся.
— Вы очень внимательная свидетельница! — похвалил ее Семен. — А что конкретно вы заметили?
Она хмыкнула и сказала по секрету:
— Она вдруг решила живность себе завести!
— То есть?
— Да она никогда в доме и таракана не держала! — воскликнула собеседница. — А тут — рыбку несет в банке. Светится вся. Ну я и спросила: что, мол, от одиночества жениха завела? Я пошутила, а она вдруг побежала от меня и с того самого дня обходила меня стороной. Что я такого сказала? Не обидела ведь!
— Нет, ни в коем разе! — согласился Семен для поддержки.
— Ладно, пора мне в магазин идти. Старик придет со службы, а у меня даже кефира нет.
Семен остался на лавке один. Разговор вышел без информации, но что-то не давало покоя. Какая-то деталь буравчиком ввинчивалась в мозг и не позволяла отвлечься на другие дела.
Он подхватил задребезжавший сотовый. На дисплее высветилось: Алена.
— Привет, как дела? — услышал он.
— Нормально. Опрашиваю свидетелей. Что случилось?
Она немедленно обиделась — впрочем, к мгновенной смене ее настроения он стал привыкать.
— Чтобы я позвонила, меня непременно должны убить или изнасиловать? Я предпочитаю, чтобы это был ты…
— Что за глупости? — разозлился он и сплюнул. — Тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не сглазить!
Алена хрипло задышала в трубку.
— Ты на самом деле боишься за меня? Мне нравится…
— Я переживаю за любую женщину!
— Почему ты всегда все опошляешь? — выкрикнула она и добавила, вешая трубку: — Дурак!
Все, обиделась окончательно. Ночью до роскошного тела его не допустят. Что особенного он сказал? Разве это не его работа? Он переживает за всех женщин, но за нее-то — по-особенному!
Он не рассчитывал, что чумовой секс с Аленой выльется во что-то длительное и прочное. И не думал, что этого захочет она. Но получилось именно так. Как только он проснулся, сразу очутился в ее цепких лапках. Не то чтобы там было плохо, но хотелось принять решение самому.
Алена ласково водила пальчиком по его плечам, спускаясь к животу. Как только он пытался сказать, что уходит, шаловливый пальчик касался его губ. Это заводило Семена с пол-оборота. В следующую минуту он терял голову и снова оказывался в ее объятиях. Так продолжалось целую неделю.
Ребята в отделе посмеивались над ним и за глаза, и в глаза. Особенно если Алена принималась названивать в отдел или ждала его на неизменной ауди возле управления.
— Эй, жених, прокати! — веселился Сивцев, мотая белобрысой головой. К нему присоединялся Шебеко: