Якоб Эмиль Перейра (1800–1875), ещё будучи простым посредником, примкнул к сенсимонизму. Это учение, проповедовавшее приближение нового общества, в котором интересы рабочих и хозяев не будут находиться в конфликте, во многом предвосхитило социалистические идеи. Из него Перейра позаимствовал идеи взаимопомощи, солидарности и социального мира, весьма и весьма близкие идеологии пацифизма, которую позже будет проповедовать Нобель, и идеям Шелли, вдохновленного учением Годвина. Конечно, став банкиром, Перейра позабыл некоторые важные пункты повлиявшего на него учения и прежде всего те, которые касались частной собственности.
Перейра, как и Эммануэль Нобель во время своего пребывания в России, проявлял особый интерес к паровым машинам; вместе со своим братом Исааком (1806–1880) он потратил много сил и времени постройке и эксплуатации первой во Франции железной дороги.
То, что братья Перейра и Альфред Нобель имели общие интересы, видимо, оказало решающее влияние на реакцию братьев. «Общество кредитов под недвижимость» выдало Альфреду ссуду в 100 000 франков, которую Нобель вложил в производство нитроглицерина.
«Запатентованный взрыватель Нобеля»
Этот капитал позволил Эммануэлю поселиться на старой ферме, расположенной неподалёку от Стокгольма, в Хеленборге. Эту ферму семья Нобелей делила с рабочим-металлургом и крестьянином, который жил там вместе со своей женой и пятерыми детьми.
В 1862 году Нобель попытался ввести новый и относительно простой способ производства нитроглицерина, который, в отличие от способа Собреро, включал в свой состав ещё 10 % пороха.
Время от времени Эммануэль Нобель проводил испытания этой смеси, используя запал, предназначенный для огнестрельного оружия. И однажды его фрагментарные познания в химии привели к несчастному случаю: он не отошёл достаточно далеко и пострадал от взрыва. Так перед ним стал вопрос: как сделать взрыв направленным, как управлять им?
Пока Эммануэль пытался решить этот вопрос — за неимением лаборатории пользуясь кухней, — его семья и их соседи по Хеленборгу жили на пороховой бочке, которая в любой момент могла взорваться.
Впрочем, пробелы в познаниях отца вполне могли бы быть восполнены познаниями сына. Благодаря своим путешествиям, своему учителю Николаю Зинину, стажировке у Пелуза, встречам с Эриксоном Альфред стал прекрасным химиком. Отец в Швеции проводил свои опасные опыты с порохом, а сын, живший тогда в России, тоже не терял времени даром. И постепенно у него оформились идеи, заслуживавшие своего воплощения. Вот как он сам описал свой эксперимент: