.
Записки П. Ермакова показывают, на кого возлагается ответственность за убийство без суда и следствия заключенных, в том числе и детей. Это – представители Центра (Я.М. Свердлов), А.Г. Белобородов (с января 1918 г. – председатель исполкома Уралоблсовета), Ф.И. Голощекин (уральский военный комиссар, член президиума Совета, секретарь Уральского областного комитета РКП(б), П.Л. Войков (член президиума Совета [399] ), Я.М. Юровский (комендант дома Ипатьева, депутат Уральского Совета [400] , товарищ комиссара юстиции Уральской области, член Коллегии областной ЧК [401] ). А также П.З. Ермаков и другие, которых убеждали, будто принять участие в убийстве – это счастье.
«…Забвение или игнорирование этого… не даст возможности даже приблизиться к истинному пониманию екатеринбургской трагедии», – утверждает историк Г. Иоффе в книге «Великий Октябрь и эпилог царизма».
Воспоминания Ермакова, явно противоречащие свидетельствам других участников и очевидцев расстрела, не позволяют с полной достоверностью заключить, что именно он лично застрелил царя или что он вообще участвовал в расстреле. Зато все свидетели единодушно показывают, да это подтверждает в своих воспоминаниях и сам Ермаков, что когда после расстрела трупы были вынесены из подвала к автомобилю и оказалось, что некоторые из расстрелянных еще живы, Ермаков взял «винтовку со штыком и доколол всех, кто остался живым», а затем занялся исполнением своего основного «ответственного поручения» – вывозом трупов и их уничтожением, чтобы замести следы этого дикого преступления. Из воспоминаний четко прослеживается образ Ермакова – палача, безжалостно и хладнокровно, с садистской жестокостью уничтожавшего «классовых врагов», в том числе ни в чем не повинных женщин и детей. Это никак не вяжется с созданным ему нашими писателями и журналистами обликом «пламенного революционера», «самоотверженно претворявшего в жизнь» великие идеи.
Непосредственные участники расстрела Романовых – Юровский, Никулин, Медведев и Ермаков – дожили благополучно до старости и были похоронены с почестями. Все они стремились увековечить свои «славные имена» в истории, для чего сдали в музеи «священные революционные реликвии» – орудия убийства Романовых: Юровский и Никулин в 1927 г. в Музей революции в Москве – револьвер кольт и маузер, Ермаков в том же году в Уральский областной музей революции в Свердловске – маузер. Сохранился акт от 10 декабря 1927 г., в котором научные сотрудники Истпарта А.В. Баранов и В.А. Гензель подтверждают, что «приняли у тов. П.З. Ермакова револьвер № 161474 системы маузер, которым, по свидетельству Ермакова, был расстрелян царь». Этот маузер сохранился в музее до настоящего времени.