И я не исключение.
Как-то из любопытства развернул свой свиток выполненных приказов. Прочитал, забросил подальше и первый раз в жизни закатился пить в "Шушуя". А что делать, если целый год убивал людей? По большей части других шиноби, отступников и бандитов, но хватало и прочих разных: торговцев, владельцев крупных компаний, неугодных аристократов, чиновников или членов их семей...
Мне просто хотелось немного отдохнуть от этого. Отвлечь себя настоящим противостоянием, битвой с шиноби.
Отвлёкся. Теперь вот тащу в Коноху Сёши.
А мелкий смешной. Улыбчивый.
На свою беду подобрал в лесу полудохлого шиноби. Возился с беспамятным, заботился. М-да...
И в какой момент возвращение в собственную деревню стало такой проблемой? Сегодня или всё-таки вчера? Может, в прошлом году?
Я уселся на футоне, обхватил колени. Сёши давно сопел, он всегда засыпал как подстреленный, а у меня сна не было ни в одном глазу. Хотелось принять хоть какое-то решение.
Минато-сенсей говорил, что все эти рассуждения об инструментах, бездумно исполняющих приказы и подчиняющихся направляющей руке, служат шиноби последней защитой от непомерного груза ответственности. Жаль, я тогда не особо внимательно слушал. В двенадцать лет подчиняешься легко и естественно. В четырнадцать впервые начинаешь задумываться, но приказ - это приказ. В шестнадцать слепое подчинение больше не кажется хорошим решением, но чужая воля сильнее. А теперь, в девятнадцать, оно подпирает и нужно срочно выбрать: остаться человеком или, как выражается Сарутоби-сама, сделаться "разящим клинком Конохи", удобным и практичным, только слегка неживым.
Покосился на рюкзак. Там внутри аптечка, а в аптечке успокоительное. И я бы непременно его принял, если хоть кто-нибудь мог нас посторожить! Тц! Подозреваю, все шиноби, которые работают в поле, проходят через это. Ну, может, за исключением самых тупых.
И что делать? Снова спрятать душу за строчками правил, как после смерти отца? Тогда Обито вытащил меня из скорлупы, а она, выходит, снова на месте. Наросла.
Я ведь в АНБУ перешёл после нападения Лиса и смерти Минато-сенсея. Хирузен лично попросил. Практически необъявленная война тогда шла. Граница текла, как дырявое ведро. Соседи пакостили вдохновенно. Самое любимое дело - пробовать на прочность раненую деревню. Ох, и побродил я тогда по чужим гакуре. Приказы о диверсиях и уборке ненужных личностей так и сыпались... а мне так хотелось чужой кровью свою боль запить. Теперь вот блевать тянет.
Может, вернуться в Лист и сдать маску? Сказать, что хватит с меня.