С одной стороны, было бы жестокой несправедливостью отвергать все сообщения о чудовищных случаях сексуального насилия. С другой стороны, такая же бессердечная жестокость — подтасовывать воспоминания, внушать пациенту ложные образы произошедшего в детстве насилия, разрушать семьи, а порой и сажать ни в чем не повинных родителей в тюрьму. Необходим здравый скептицизм, чтобы нащупать непростой путь между двумя крайностями.
В первом издании влиятельного руководства Эллен Басе и Лоры Дэвис «Отвага для исцеления: пособие для женщин, переживших в детстве насилие» (The Courage to Heal: A Guide for Women Survivors of Child Sexual Abuse, Perennial Library, 1988) психотерапевтам дается весьма неоднозначный совет:
Верьте жертве. Вы обязаны верить, что пациентка подверглась сексуальному насилию, даже если она сама в этом сомневается… Пациентка нуждается в вашей непоколебимой вере в то, что она подверглась насилию. Сомневаться вместе с пациентом, было ли насилие, — все равно что вместе со склонным к самоубийству пациентом раздумывать, а не будет это и в самом деле наилучшим выходом. Если пациентка не до конца уверена в факте насилия, но думает, что, возможно, была жертвой, работайте с ней так, словно насилие несомненно имело место. Из сотен женщин, с которыми мы беседовали, и еще большим числом тех, о ком мы слышали, не нашлось ни одной, которая, заподозрив, что подвергалась насилию, и исследовав свою память, пришла бы к выводу, что насилия не было.
Но Кеннет Лэннинг, старший спецагент отдела бихевиористских исследований Академии ФБР в Квантико, авторитетный специалист в сфере борьбы с сексуальным насилием над детьми, высказывает сомнение: «Не пытаемся ли мы компенсировать века отрицания, принимая теперь на веру любое обвинение в насилии над ребенком, самое невероятное, даже абсурдное?» «Мне все равно, где правда, — передает The Washington Post слова некоего калифорнийского психотерапевта. — Что было на самом деле, не имеет значения… Мы все живем в иллюзии».
С моей точки зрения, появление любых ложных обвинений в сексуальном надругательстве над детьми, особенно обвинений, поощряемых авторитетными фигурами, имеет определенное сходство с историями о похищении инопланетянами. Если человека можно подвести к тому, чтобы он живо, со страстным убеждением обвинил в надругательстве собственных родителей, то почему бы другим людям под влиянием аналогичного внушения не утверждать со страстным убеждением, что их насиловали инопланетяне?
Чем внимательнее я всматриваюсь в рассказы о похищениях инопланетянами, тем больше общего вижу с «восстановленными воспоминаниями» о сексуальном надругательстве в детстве. Существует еще одна категория подобного рода утверждений: «подавленные воспоминания» о сатанистских ритуалах с сексуальными пытками, копрофилией, детоубийством и каннибализмом. Из 2700 членов Американской психологической ассоциации 12%, заполняя анкету, указали, что им доводилось лечить жертв сатанинского культа (и еще 30% упоминали насилие по религиозным мотивам). В последние годы в США всплывает до 10000 таких случаев в год. Среди тех, кто твердит об угрозе распространения сатанизма, в том числе среди представителей закона, которые проводят семинары по этой проблеме, обнаружилось значительное число христианских фундаменталистов: их секте требуется реальный, вмешивающийся в повседневную жизнь людей дьявол. Эта необходимость четко сформулирована поговоркой: «Нет Сатаны, нет и Бога».