— Но, когда твоя мама умерла, все изменилось, — вернул ее к реальности голос Хосе. — Тогда бабушка уже не о чем не думала, кроме твоего воспитания.
Он ведь не хочет сказать, что Тэда тяготилась этой обязанностью? Что она, Кэрол, стала препятствием на ее пути к возобновлению карьеры в кино? Эта мысль никогда раньше не приходила ей в голову.
— Твой отец рассчитывал, что бабушка тебя вырастит, — добавил Хосе, и в тоне его ясно прозвучало: «А кто еще мог бы этим заняться?»
Кэрол охватила тревога. Значит, она совсем не так хорошо знала Тэду и своего отца, как это казалось ей раньше. Сколько раз она обижалась на отца или Тэду, в душе обвиняя их, что они не понимают ее! Сейчас она впервые подумала о том, что верно и обратное — никто из детей или внуков до конца не понимает своих родителей или бабушек и дедушек.
— Что до меня, то я бы хотел посмотреть, как играет твоя бабушка, — сказал Хосе.
Кэрол подавила дурные предчувствия и кивнула.
— Я тоже.
Хосе ухмыльнулся.
— Она по-прежнему даст сто очков вперед кому угодно.
Скрепя сердце она улыбнулась в ответ. Тусклого темного платья и грима, пусть даже искусно наложенного, еще недостаточно, чтобы Тэда превратилась в старую деву прошлого века. Для этого потребовалось бы настоящее чудо.
Они с Хосе привязали лошадей к одному из оливковых деревьев, росших вблизи гасиенды, и направились к съемочной площадке. Следуя инструкциям, они выбрали место, где могли бы стоять, не опасаясь стать помехой для съемок. По крайней мере, она сможет рассчитывать на поддержку Хосе в том случае, если произойдет самое худшее.
Члены съемочной группы суетились вокруг, выполняя отрывистые распоряжения Эрвина Холдена. Тэды и других актеров пока не было видно. Тревога Кэрол росла с каждой минутой. Наконец все разошлись, Эрвин в последний раз крикнул что-то оператору, и дверь гасиенды распахнулась.
Приземистая старая женщина, одетая в черное, шаркающей походкой вышла во двор, опираясь на палку. Несмотря на то что походка ее была неверной, спину она держала очень прямо. На ее голову была наброшена черная кружевная мантилья, почти полностью скрывавшая темные волосы с проблесками седины. Ее темные глаза засияли от удовольствия, когда она срезала с куста цветущую розу.
— Тетя Белла! — послышался женский голос изнутри дома. И Марла, она же Пенелопа Уайт, выбежала из раскрытых дверей и остановилась возле старой женщины.
Кэрол в полной растерянности наблюдала за происходящим. Должно быть, в самый последний момент они поняли, что бабушка не годится для этой роли, и нашли какую-то другую актрису, более соответствующую образу тетушки Беллы. Итак, все планы Тэды рухнули.