— Не трогайте его! — громко попросила она. — Он не причинит нам вреда. Он уйдет далеко-далеко и никогда не вернется.
— О чем ты говоришь, дитя? — удивился Римен. — Мы отыскали оборотня в облике человека и должны лишить его жизни до тех пор, пока он не превратился в чудовище и не поубивал всех нас.
— Есть другой оборотень, — неуверенно продолжила девушка. — Другой оборотень, который убивал людей. Максим видел его. Если мы ошибемся, деревню не спасти.
Среди крестьян раздались возмущенные возгласы. Поддерживать Илину никто не решился. Староста Римен воспринял ее слова скептически:
— Послушай, дитя. Почему ты решила, что есть второй оборотень?
Девушка повернула голову и посмотрела на меня. Я положил руку ей на плечо и вышел вперед, прямо под направленные на нас вилы.
— Это не ложь. Я видел его, другого оборотня. Он бросился на меня… Но убить не сумел.
— Ты лжешь! — перебил староста. — Оборотни не какие-нибудь дикие звери. Когда-то они были людьми, человеческая хитрость и изворотливость у них в крови. То, о чем ты говоришь, противоречит вашей природе. Оборотень не будет нападать на своего сородича. Мы не какие-нибудь глупцы. Мы понимаем, что ты хочешь дожить до полнолуния, чтобы обрести всю свою силу и уничтожить нас.
Он сделал небольшую паузу. Затем добавил:
— Илина, ты же сама рассказала о нем. Почему ты позволяешь одурачить себя?
Значит, все-таки она предала меня. Но я ее не винил. Меня больше интересовало, почему попыталась защитить меня после. Ведь я был крайне неубедителен в своих речах.
— Он не желает нам зла, — давила на человечность девушка. — Он уйдет из деревни. Далеко-далеко. Тогда он не сможет никому навредить.
Старик Римен покачал головой.
— Он вернется. Он вернется, когда превратится в зверя. Он запомнил наш запах, и он ему определенно понравился. Но при следующей встрече он уже не станет говорить. И мы не сможем остановить его…
Внезапно я услышал странный напряженный звон. Словно маленький, но очень дерзкий колокольчик поселился у меня в голове. Звон ускорялся, пока не превратился в пронзительный писк, повисший на высокой ноте. Я даже предположил, что один бойкий и расторопный крестьянин ударил меня вилами в спину. Но так умело, что не задел нервы и я не почувствовал боли. И то, что я слышал, было звуком приближающейся смерти…
Нет, все же умирать я не собирался. Наоборот, восприятие обострилось. Даже в тусклом свете факелов я неожиданно стал видеть четко и ясно. Каждое движение каждого человека из всей этой огромной толпы. Словно душа покинула тело и зависла над землей, успевая наблюдать за всеми одновременно, а время, казалось, замедлило ход.