Важным ободряющим знаком для Гитлера стало и подписание с Британией Морского договора. О, это была удивительная история! Риббентроп, похоже, даже не понимал, какой дерзостью могли посчитать англичане исходное требование Гитлера. Оно состояло в том, что началом переговоров может быть согласие Британии на то, чтобы германский флот составил примерно треть от английского, величайшего в мире. Когда лорд Адмиралтейства услышал эти слова из уст германского министра иностранных дел, он побагровел от ярости. Переговоры, казалось, сразу же зашли в тупик. И вдруг! Наутро немцам сообщили, что кабинет Ее Величества готов на переговоры согласно выдвинутым условиям. В итоге Третий рейх получил даже больше желаемого.
Эти приманки падали на благодатную почву англофилии Гитлера. Фюрер смотрел фильм о подвигах британских солдат в Индии и восклицал: вот у кого надо учиться! Такая малая страна держит в руках огромную Индию. Россия станет для Германии тем же, что и Индия для Англии!
Забавная, но характерная подробность: вот лисья охота. Среди высокопоставленных офицеров и функционеров Третьего рейха это чисто британское аристократическое развлечение вошло в моду.
В политическом театре абсурда главному герою подыгрывали все партнеры. Они отступали, хотя его армия поначалу была очень слабой. И он обретал — даже среди своих скептических генералов — славу великого полководца. Кто-то незримый давал ему все новые приманки, и это накачивало его все большей уверенностью.
А чего стоило отношение англичан к попыткам существовавшей среди высокопоставленных генералов оппозиции найти контакты с целью свержения Гитлера! Старый британский дипломат рассказывает об этом в современном документальном фильме со всей откровенностью.
Больным для немцев вопросом было французское владычество в демилитаризованной Рейнской области, традиционном средоточии германской тяжелой промышленности.
После мучительных сомнений Гитлер решился. Силами семи дивизий он вошел в заветную зону. Он ждал французского ответа и буквально трепетал. «Переводчик Гитлера П. Шмидт вспоминает, как тот говорил: «Сорок восемь часов после вступления войск в Рейнланд были временем самого большого напряжения для моих нервов во всей моей жизни. Если бы французы двинулись в Рейнскую область, мы должны были бы отступить, поджав хвост, поскольку военные ресурсы, имевшиеся в нашем распоряжении, были абсолютно недостаточны даже для слабого сопротивления» [45].
Наконец стало ясно: Франция не двинулась с места. Гитлер ликовал: «Как я рад! Господи, как я рад, что дело прошло так гладко. Да, мир принадлежит смелому. Ему помогает Бог». Он знал, что против его семи дивизий Франция могла выставить больше ста.