Сталин цинично и с предельной откровенностью сказал Рузвельту и Черчиллю, что для осуществления Второй мировой войны «Великобритания дала время, Америка — деньги, Россия — кровь» [38]. Добавим: максимальное количество крови.
Они действительно были союзниками. И, в каком-то смысле, с Гитлером тоже. Недаром замечательный философ Лосев называл коммунизм, либерализм и прочее лишь различными ритуалами одной и той же сути. Об иудейской подоплеке нацизма мы уже говорили, но в 1917 году Сергий Булгаков ставил еще один, весьма любопытный знак равенства: «Современный социализм представляет собой возрождение древнеиудейских мессианских учений». А. В. Луначарский свидетельствовал о том же самом «изнутри». Он объявил марксизм «пятой религией, сформированной иудейством» [23-2].
Не случайная деталь в воспоминаниях служанки о Марксе: «Он был богобоязненным человеком. Когда он сильно болел, он молился один в своей комнате перед горящими свечами, обмотав вокруг головы что-то вроде тесьмы»… Втайне надевал филактерии! Вот вам и материалист! Вот вам и антисемит![46]
…Помните, одно из имен Одина — Гринмир, что значит «скрывающийся под маской»? Да, лицо «белокурой бестии» оказалось маской. И «мировое сообщество» не посмело снять ее. В 1989 году в Нью-Йорке вышла книга «Мессианское наследие». Ее авторы цитируют одного из обвинителей на Нюрнбергском процессе со стороны союзников. По его словам, из документов процесса были сознательно изъяты свидетельства о ритуальных и оккультных аспектах Третьего рейха. Близкий к масонским кругам писатель Тревор Равенскрофт в книге «Копье судьбы» прямо написал об общих духовных источниках нацизма и некоторых современных, чрезвычайно влиятельных тайных структур. «Те, кто знал, хранили молчание. Лидеры секретных обществ, связанных с формированием мировой политики, понимали: они отнюдь ничего не выиграют от разоблачения сатанинской природы нацистской партии».
Правители всех мировых держав хотели этой войны. Ибо все они были посвящены в тайну Перманентной Революции… «Не является ли уже война революционной функцией?» Вопрос Раковского был, конечно, риторическим.
Русский офицер-эмигрант, Е. Э. Месснер, осмысливая суть постоянных мировых потрясений, писал о специфическом феномене. Об одержимости войной. Смесь непрекращающейся безыдейной злобы, путаницу идеологий, принципиального протеста и беспричинного буйства он назвал мятежевойной. Это, конечно, касается и национал-социалистов. «Борьба, которую они начинали под мрачными символами и с решительным выражением лиц, была не чем иным, как перенесением войны, — причем с помощью почти не изменившихся средств, — в сферу политики. «В настоящее время мы находимся в состоянии продолжения войны, — неоднократно будет провозглашать Гитлер…» [46].