Открытие не принесло успокоения, однако позволило вздохнуть немного полегче. Он‑то сам вне подозрения, значит, можно спокойно продолжать путь. Хотя… может, плюнуть на все и сойти на какой‑нибудь станции? Правда, было еще обещание покойному отцу…
Честно говоря, убивать Щепкина или кого‑то еще Григорий не особо и хотел. Нормальные люди, в меру веселые, компанейские. Без замашек недалеких и придирчивых городовых, без тупости и злобы полицмейстеров. Как и не легавые вроде.
Словом, думал Григорий, думал, но пока ничего не надумал. Да еще Ольга эта прицепилась, не отдерешь. Хороша деваха, все при ней, ласковая, мягкая, податливая. Правда, себе на уме, но тут все такие. Ар‑ртисты! Поди ж ты, смотрит восхищенно, все гладит, целует. Влюбилась, что ли? Этого только не хватает!
И до постельных утех жадная. Словно из монастыря сбежала. Но тут уж пожалуйста, Григорий нисколько не против. Сам в охотку, хоть днем, хоть ночью.
Утром, когда все ушли к Зинштейну, Григорий с Ольгой потому и задержались, что девушка опять полезла с поцелуями. Ладно, опоздают чуток, чего там! Но вышло не чуток, а почти на час. И когда они, приведя себя в порядок и немного отдышавшись, пошли в соседний вагон, Григорий все подумывал, как бы выпытать у кого‑то из легавых хоть что‑то об их интересе. Но как?
Проходя мимо купе Щепкина, Григорий расслышал за дверью голоса. Он пропустил Ольгу вперед, шепнул ей «иди, догоню», а сам задержался у двери. Прислонил ухо, расслышал пару слов про синема и денежные мешки, понял, что там Диана, и хотел было пройти дальше.
Но тут дверь вдруг раскрылась и в него едва не влетела Диана. Григорий немного растерянно кивнул ей и получил в ответ такой взгляд, что онемел от изумления. Это был взгляд не актрисы, а опытного расчетливого человека, занятого отнюдь не синема. Это был взгляд, полный силы и подозрения. И выдержать его было очень непросто.
Григорий виновато улыбнулся, опустил глаза и отступил в сторону. Мол, простите, помешал. А сам отчетливо понял: Диана, как и Щепкин и его люди, – тоже легавая.
И вот это было неприятно.
К началу обеда вагон‑ресторан был полон народу. Пассажиры первого класса, кое‑кто из второго класса. Часть пассажиров заказывала обед в купе, и официанты сновали по вагонам, разнося подносы с тарелками.
Японцы пришли после двух часов, когда народу стало значительно меньше. Степенно расселись на привычном месте, чинно подождали, пока подадут обед, и стали так же не спеша и чинно есть.
Как всегда, их было трое – сам Идзуми, его секретарь и советник. Беседа, которую они вели за столом, шла неторопливо и вполголоса.