У меня задрожало в голове, ослабли колени, я опустился на лавку. Подальше от нее.
— Ты понимаешь, чтó ты сделала?
Она кивнула неуверенно.
— Ты разрушила все, сломала. Когда все только начиналось…
Она всхлипнула, слезы полились с новой силой.
— Я не могу больше быть с тобой, Лита.
— Нет! — вскрикнула она и схватила меня за руки. — Алешенька, не бросай меня, не бросай, мой хороший. Я все сделаю для тебя, я замолю, я искуплю прощение.
Я встал.
— Это бесполезно, я никогда не прощу тебя. Ты одна виновата. Господи, почему ж так больно…
Она упала на землю и схватилась за мои колени.
— Не уходи, не уходи. Я тебя умоляю. Я вся изменюсь, буду жить и дышать одним тобою.
Мои руки опустились на ее голову, плечи затряслись. Прошло время.
— Алешенька, у меня для тебя еще одна неприятная новость…
— Что еще?!
— Нет, не бойся, я ничего не сделала. Следователь вызывает тебя для допроса. В шесть часов, прокуратура Гагаринского района. Он такой вязкий.
— Тот, что допрашивал тебя в отделении милиции?
— Это он.
— Значит, это тебе задавали вопросы… Ты опять солгала?
— Прости меня, я боялась, боялась, что ты узнаешь.
— А как ты могла разрешить своей сестре с ее любовником обманом заманить меня в венерологический диспансер. Чтобы меня ощупывал этот гадкий рябой сифилитик.
— Они сказали, что, может, это ты заразил меня. И надо проверить все контакты…
— И ты поверила, что я мог заразить тебя? Что я болен?!
— Нет, никогда, ни за что.
Она вздрогнула. Потом продолжала:
— Грязь… Господи, какая грязь. Почему ты должен быть в этом запачкан. Я преступница…
Я повернулся и стоял к ней спиной. Я не мог сделать шаг и уйти от нее. Я хотел уйти и не мог. Шаг. Я не мог сделать этот шаг…
Прокуратура Гагаринского района расположена в трехэтажном здании из красно-грязного кирпича.
— К кому? — спрашивает дежурный. Как будто я не мог ошибиться входом дверью.
— Следователь Фалосов.
— Кабинет тринадцатый.
Я шел, как на казнь. Приглашение на казнящий допрос. И вместе с тем мне было интересно узнать, выспросить, выяснить. Болезненные вопросы, которые я не мог обсуждать с ней. Но самое главное — я жаждал узнать, на сколько их посадят. В тюрьму какого режима? И когда?
Я постучал в дверь, после чего вошел.
— Садитесь, — безразлично сказал он. Следователь безразличного вида. В кабинете все было казенным: стол, стулья, папки, решетки на окнах. Он бесцветно смотрел на меня. Я ждал. Следователь Фалосов был такой же нудный, как и его фамилия. Он разговаривал со мной таким тоном, как будто я месяцами напрашивался к нему и напросился. Я сразу почувствовал, что не нравлюсь ему. Хотя тщательно оделся и причесался к встрече с