— Я думаю — топором…
— Не вздумай, Алеша, посадят. Отец этого не переживет. Только хуже сделаешь.
— Но должно же быть возмездие?!.
— Должно. Но не топором, минутная боль, как от шока. Надо действовать умней. Они должны мучиться долго и страшно. Как страдаешь ты и она.
Я вздохнул глубоко.
— Не уверен, что она страдает.
— Не может быть…
— Ее ничего не волнует, только со мной быть. А остальное…
— Она влюблена. Это понятно.
— Моим врагам — такую любовь. Это не любовь…
Карета «скорой помощи» уже разворачивается у нужного подъезда, и кто-то кричит: «Доктор, доктор приехал».
— Бери чемоданчик, — говорит доктор, и мы поднимаемся на пятый этаж.
Я смотрю на плоть толстой женщины, в которую доктор-брат вонзает укол. Студни-бедра, разросшийся лобок, жирный пах с бесформенным животом. Неужели это то, ради чего мы живем и добиваемся? Неужели это то, во что все превращается? Ее тоже кто-то когда-то хотел…
Я передергиваю плечами. И отвожу взгляд.
— Бабушкина талия не понравилась! — шутит в машине брат.
— Да уж, трудно представить ее объектом любви.
— Ничего, наверно, и сейчас кто-нибудь сзади прилаживается.
— Макс!
— Я забыл, что ты у меня впечатлительный.
— А помнишь, как я приезжал к тебе в Кёнигсберг, где ты работал в лазарете после института?
Он смеется.
У него была сорокавосьмилистовая тетрадь, на которой было написано: «Лечение всех заболеваний».
Заполненная только наполовину…
А лечил он всех матросиков одинаково — «вишневской», мазь такая была. Кому-то помогало… Я невольно улыбнулся.
— Мазь вспомнил? — говорит Максим, смеясь.
— Забыть не могу!
— Ты голодный?
— Как всякий студент.
— Тут есть стоячка — пельменная. Угощу брата-студента, так и быть.
И он говорит шоферу, куда повернуть.
Я ем вкусные пельмени и думаю — может, ножом лучше, чем топором. О чем я думаю… Меньше крови.
Максим развеселился, он любит поесть.
— Съешь стакан сметаны с сахаром. Помогает потенции.
— Я пока не жалуюсь.
— Тогда я за тебя съем. Чтобы у тебя все было хорошо…
Я смеюсь. Потом он пьет два стакана какао, чтобы «согреть замерзшую душу». Я какао с детства не терплю.
— Тебе нужна девушка, чтобы согрела, — говорю я.
— С этой проклятой работой одних пациенток вижу. А как ты сам понимаешь, стройные и красивые не болеют и «скорую помощь» не вызывают. Они пока в постели без нее обходятся. Познакомил бы с сестрой девушки.
— Она вроде занята. Да и ты переборчивый такой. Тебе статую, да еще чтобы стройная была, нужно!
— Нет, я сегодняшнюю бабушку с вызова должен хотеть.
Мы смеемся.
— У меня, кажется, есть вызов на Ломоносовском, пойдем, я тебя домой подвезу.