— Ты бывал здесь раньше? — спросил Гольдштауб. Лео выглянул в окно, изогнувшись, чтобы рассмотреть склон и дно вымоины.
— Да.
Солдаты перекинулись парой слов с Гольдштаубом, после чего подняли шлагбаум. Машина свернула на обочину, и Гольдштауб переключился на первую передачу, поскольку им предстоял долгий, медленный подъем от уровня моря по склону хребта, что, извиваясь змеей, вел к Масаде через нагромождения опаснейших камней. Вслед за ними тянулся шлейф желтой пыли. Пыль покрыла окна, панель управления, руки и губы. «Ибо прах ты и в прах возвратишься»,[69] — подумал Лео. Кто же пришел сюда, в этот опорный пункт истории? Кто же прошел сей тернистый путь с мешком свитков на спине?
Наконец горизонт оказался на уровне груди пассажиров, и машина достигла вершины узкого утеса. Они прибыли в археологический лагерь. На прогалине стоял армейский внедорожник и еще несколько «лэндроверов». Сзади тянулся ряд палаток, возвышался огромный шатер с подвернутыми краями. Группа волонтеров уже сновала туда-сюда среди рытвин: молодежь в футболках и шортах, грудастые девочки с загорелой кожей, мальчики с растрепанными волосами и жиденькими бороденками. Там царила атмосфера летнего лагеря. Кто-то полоскал в ведре глиняные черепки, а затем раскладывал их по деревянным коробкам, ранее служившим для хранения апельсинов. По радио звучали новости на иврите. Поодаль генератор колыхал утренний воздух. Непосредственно раскопки проводились чуть в стороне: несколько линий разрушенных стен в пыли, пониже лагеря, с вехами, разложенными решеткой.
Когда Лео выбрался из автомобиля, к нему подошел директор. Он носил одно из угрюмых односложных еврейских имен — Дов. Дов Агрон. Глаза его загорелись, когда Гольдштауб представил Лео.
— Отец Ньюман, верно?
— Можно просто Лео.
Рукопожатие Агрона было сухим и крепким. В речи его смешались акценты еврея, американца и выходца из Центральной Европы.
— Вы должны были приехать сюда раньше. Свиток уже видели?
— Ну, взглянул.
— Есть какие-нибудь версии?
Лео уклончиво пожал плечами.
— Это займет некоторое время.
Дов кивнул.
— Первые фрагменты, конечно же, были важны, но это кое-что принципиально иное. Как вы считаете? Это раннехристианский источник, как и прочий материал?
— Возможно.
Они прохаживались по месту раскопок, пока Агрон показывал особенности рельефа, склады и жилища тех, кто отважился жить среди этих камней и клубов пыли, в этом унылом месте, в этом испепеляющем аду. Одна волонтерка оторвалась от работы, когда они проходили мимо. Кожу ее выдубило солнцем и ветром. Она вытерла лоб тыльной стороной ладони и обратилась к ним с австралийским акцентом: