Ангус продолжал жевать, запивая пивом, которое поставил на стол один из служащих гостиницы.
— Вы даже не собираетесь попробовать? — спросил он, показывая на ее тарелку.
Она покачала головой, а в ее глазах возникла паника.
— Попробуйте кусочек, — уговаривал он, расправляясь со своей порцией с невероятной быстротой.
— Я не могу, Ангус, говорю Вам! Это самая ужасная вещь, и я точно знаю, что если проглочу хоть самый крохотный кусочек, я умру.
Он запил хаггис большим глотком пива, и спросил уже совершенно серьезно:
— Вы уверены?
Она кивнула.
— Ну, раз так, — он потянулся через весь стол за ее тарелкой и пересыпал ее содержимое в свою. — Нельзя допустить, что бы пропал такой восхитительный хаггис.
Маргарет начала заинтересованно оглядываться.
— Интересно, здесь есть где-нибудь хлеб?
— Голодны?
— Голодна.
— Если Вы сможете продержаться еще минут десять и не умереть с голоду, то старина Джордж скоро должен принести немного сыра и пудинга.
Вздох облегчения вырвался у Маргарет.
— Вам понравятся шотландские десерты, — сказал Ангус. — В них нет никаких внутренностей.
Маргарет никак не отреагировала. Ее взгляд был прикован к окну.
«По-видимому она совсем обессилела от голода» — подумал Ангус, и что бы поддержать ее продолжил:
— Если нам повезет, то нам подадут чанахан. Вы никогда в жизни не пробовали такого вкусного пудинга.
Она не ответила, и он, пожав плечами, съел последний кусочек, лежавший на тарелке. Иисус, виски и Роберт Брюс — как вкусно. Он даже не подозревал насколько был голоден. Но ничто так не утоляет голод, как хороший хаггис. Маргарет и понятие не имеет, что потеряла.
Кстати о Маргарет…Он пристально взглянул на нее. Ее взгляд все так же был прикован к окну. Ангус задался вопросом: может ей нужны очки.
— Моя мама делала самый сладкий чанахан по эту сторону Лох-Ломонда, — сказал он, считая, что хоть один из них должен поддерживать беседу за столом. — Овсянка, сливки, сахар, ром. Все это делает вкус…
Маргарет судорожно вздохнула. Ангус от неожиданности уронил вилку. Что-то в ее голосе насторожило его.
— Эдвард, — прошептала она.
Выдержка покинула ее, лицо исказила такая жуткая гримаса, какая и не снилась Лох-Несскому чудовищу, и, вскочив на ноги, она помчалась на улицу. Ангус поднял вилку и застонал — в этот самый момент из кухни донесся запах чанахана.
Ангус хотел стукнуть себя по голове от расстройства.
Маргарет? (Он посмотрел на дверь, за которой она скрылась).
Или чанахан? (Он с тоской взглянул на дверь кухни).
Маргарет?
Или чанахан?
— Проклятье, — пробормотал он, поднимаясь. Он сделал свой выбор в пользу Маргарет.