Несомненно, он распорядится, чтобы ее отвезли назад в гостиницу «Павлин» в Чиппинг-Кемпдене, где она покинула дилижанс. Теперь, позаботившись о самых необходимых потребностях и выслушав ее требования, Эллиотт пожелает выдворить ее из своего дома. Что ж, она уйдет, у нее не осталось сил спорить с ним.
Но она вернется завтра, нравится ему это или нет. Эллиотт Кэлн ее единственная надежда, она проявит настойчивость, пока он не сдастся, сделает все возможное. Она будет приходить сюда снова и снова, пока он либо вызовет констебля, либо согласится на ее требования. Если придется, пригрозит скандалом, хотя кому станет хуже, если она решится на подобный шаг. Она начнет шантажировать, стыдить, угрожать, воспользуется любым доступным средством.
— Сейчас я не в силах спорить с вами, но мы вернемся к этому разговору. Обещаю. А теперь мне пора уйти. Я буду…
— Вы совершенно правы. — Эллиотт прервал ее столь приятным голосом, будто они обсуждали погоду. — Становится поздно, у вас был трудный день. Боюсь, в Доуэр-Хаус сквозняки, а моя двоюродная бабушка сварлива, хотя сегодня вечером вы ее не увидите. Правда, моя кузина Дороти весьма приятная женщина.
— Ваш… — Доуэр-Хаус и его родственницы? Неужели лорд Хэдли спятил? Не может же он взвалить на шею этих почтенных леди женщину, бывшую любовницей его брата, вынашивавшей в своем чреве незаконного ребенка. — Я не могу остановиться у ваших родственниц. Я ведь падшая женщина. Они почувствуют себя оскорбленными, если узнают, кто я.
— Они почувствуют себя оскорбленными, если моя будущая жена найдет пристанище в другом месте.
Рука Беллы дернулась, почти полный бокал с вином перевернулся, и по скатерти расползалось пятно кровавого цвета.
— Вашей женой? Вы намереваетесь жениться на мне? Вы?
— Конечно. А что? Арабелла, вы можете предложить что-то лучше?
— Я приехала сюда с вполне разумным предложением, вы отказались, даже не обсуждая его. А теперь предлагаете мне вступить в брак!
— Это было не предложение. Это обязательно случится. — Эллиотт прервал ход ее недосказанных мыслей. Судя по тону, он и предсказывал, и приказывал, выглядел так, будто совершал официальную сделку, взирая на нее холодными неподвижными глазами. Очаровательная улыбка исчезла с его лица.
— Это смешно! Я не знаю вас. Отец ребенка Рейф.
— Рейф мертв. — Белла вздрогнула. Эллиотт продолжал, не обращая внимания на то, что его откровенность потрясла ее: — Разве вы знали его достаточно хорошо? Я думал, вы желаете для ребенка самой лучшей судьбы.
— Это верно! Я пойду на все ради него. — Белла поняла, к чему все это приведет. — Все, что я могу.