«Рейф неженка», — заключил Эллиотт после встреч с братом в Лондоне. Они всегда происходили в игорных домах или общественных танцевальных залах, но не в фехтовальных школах или спортивных клубах, где Эллиотт, не жалея сил, поддерживал столь высоко ценимую им физическую форму.
Эллиотт встал с постели, натянул халат, дернул шнур звонка. Он никогда не соперничал с братом и сейчас не собирался соперничать с ним в спальне. Там он страдал не ради физической или интеллектуальной формы, не ради обаяния, а из-за разбитого сердца и погибших надежд.
Его жена проронила слезу. Ему не хотелось, чтобы Арабелла плакала, а хотелось, чтобы улыбалась ему и чуть краснела при этом, смеялась, вздыхала и стонала в его объятиях. Будь все проклято. Ему стоит действовать разумно и ясно, будто речь идет о назначении нового работника. Эллиотт ясно изложил, что хотел получить от нее, а она через силу выполняла свой долг. Он пережил серьезное разочарование из-за того, что утром не пожелал беспокоить ее, когда она крепко спала.
Что с ним произошло? Он явно испытывал сострадание к несчастной девушке, не особенно задумываясь о ее чувствах. «Я слишком полагаюсь на анализ эмоций», — подумал он, шагая по комнате. Белла позволила Рейфу соблазнить себя, хотя была достаточно взрослая и понимала, что делает. Она навлекла на себя беду, он спас ее, и теперь они связали свои судьбы. Эллиотт привык лишь к тому, что женщины в его объятиях приносят удовольствие. «Вот в чем беда», — подумал он, улыбаясь.
— Не все сразу, — громко заключил он. — Нельзя требовать слишком многого от одной ночи.
— Милорд? — Слуга Фрэнклин стоял перед ним с несколько озадаченным видом.
— Приготовьте кофе, Фрэнклин. Принесите одежду для верховой езды. Первым делом я хочу взглянуть на лес «Сто Акров».
— В какое время его светлость обычно завтракает?
— Боже милостивый! Прошу прощения, ваша светлость, но вы напутали меня. — Повар опустила корзинку с яйцами, которую держала в руках. — Обычно в восемь, миледи. Он возвращается к этому времени.
Арабелла вошла в кухню и стала наблюдать за приготовлениями.
— Возвращается? Извините, напомните мне, пожалуйста, свое имя.
— Миссис Таррант, миледи. С кофемолкой возится Бетан, в судомойке трудится Энни.
«Миледи. Боже. Теперь я миледи».
— Доброе утро. — Она увидела, как все начали приседать в реверансах.
— Миледи, его светлость каждое утро в шесть часов совершает объезд имения. Он просит принести ему чашку кофе и отсутствует до восьми. Он не такой, как его покойный брат. Тот обычно завтракал около десяти часов в постели. — Поджатые губы повара не вязались с веселым выражением лица.