— Куда ж ты, Глебка, тогда пропал-то? Мы, как пчёлы-то налетели, туеса побросали и дёру. Ух и покусали нас тогда. Дёма весь заплыл. — Прошка ухмыльнулся. — Да и я тоже — одним глазом только смотреть-то мог… Потом уж ходили — аукали, тебя искали. Так и не нашли. Думали, ты вовсе сгинул. Дёма потом наплёл, что тебя леший утащил… А ты, гляди-ко, — жив, курилка! — И Прошка протянул руку, чтоб поправить наполовину прогоревшую лучину своими большими сильными пальцами.
Глеб улыбнулся, мгновенно вспомнив, как играл с Прошкой и другими ребятами, передавая курящуюся лучинку из рук в руки и напевая: «Жив, жив курилка! Жив, жив, да не умер. А у нашего курилки ножки долгеньки, душа коротенька». И внутри всё замирало, и весело было и страшно одновременно, и сердце билось громко — гори курилка, гори, не гасни. Нет, только не у меня, только не у меня… Ведь у кого лучинка в руках погасла — тот выходит из игры.
* * *
Глеб со вздохом подобрал с тряпицы крошки, поблагодарил Прохора за скромный ужин. Раздумывая, как бы половчее объяснить всё другу, задумчиво вытер рот, сосредоточенно свернул тряпицу. Решился, наконец.
— Прохор! — серьёзно сказал он. — Завтра — татары налетят!
— Кого татары? — разинул рот Прошка. — Куда налетят?
— На Владимир. Ордынские нападут. Надо что-то делать! Обороняться надо!
Прошка икнул остолбенело.
— Откуда знаешь?
— Знаю. Наверняка знаю. Завтра днём. Фотий им нужен. Надо предупредить митрополита…
— Так владыка ещё с вечера уехал! В митрополичьи угодья, в Сенегу. Я сам видал, как он в возке крытом мимо проезжал. Там, в лесах да в болотах спрятаться легко будет. А вот людей-то владимирских защитить некому… Града нет, почитай… И наместник с дружиной вчера из города ушёл! Ух, мать честная! Пойду-ка я кузнеца будить, всё одно светает. А ты меня тут подожди.
— Некогда мне ждать, Прошка. У меня ещё одно дело есть. Мне надо успеть грека повидать. Того, что с Фотием приехал.
— Так владыка его поди с собой забрал!
Глеб вздохнул. Хорошо было бы, наверное, если б забрал…
— Не думаю. — А мне с ним потолковать надо.
Прошка как услышал, за голову схватился:
— Куда ж ты, дурень, снова на владычный двор! Хоть рубаху свою приметную переодень! Схватят, а то — и опять в затвор! Татарва нагрянет, а ты под замком сидишь. Тут-то тебе и крышка… — Он исчез, скрипнув дверью, и долго не возвращался. Глеб уже терпение терять начал, когда Прошка нарисовался в кузне с каким-то свёртком в руках.
— Во! Держи-ко! — Прохор бросил Глебу холщовый свёрток. — Свитку мою возьми, сверху накинь… Ты найди на владычном дворе Митьку-рыжего, служка он, там его знают. Да ты сам не ошибёшься. Рыжий — он рыжий и есть, за версту видать. Скажешь ему — Прохор прислал, дело важное. Он тебе поможет грека твоего найти.