– Почти нормально. Просто не понимаю, как это могло случиться? Нелепость какая-то. Она ехала в Москву, к нам, и… Миша! Поедем скорее, Миша! Я сяду в «Скорую», рядом с ней, а ты поедешь за нами.
– Сожалею, гражданочка, но водитель будет задержан до выяснения обстоятельств. Человека сбили. Хотя дело, кажется, ясное, девушка сама виновата, но надо оформить все как положено. На случай, если она и ее родные предъявят претензии.
– Господи, да мы заплатим, за все заплатим! Не может быть никаких сомнений по этому поводу! За лечение, за врачей. Миша!
– Я потом приеду, Нелли Робертовна. Езжайте. Куда ее сейчас? – мрачно спросил водитель у шофера «Скорой помощи».
– Пока в Склифософского…
– Нет-нет! – засуетилась Листова. – В хорошую частную клинику!
– Да где ж мы вам сейчас…
– Тогда в отдельную палату. Я все оплачу. Только все самое лучшее. Ума не приложу, как это случилось?
Ближе к полудню
– Маруся…
Она невольно заволновалась: какой ласковый голос. Совсем как у мамы… Потом Майя поморщилась: пришла боль. В глазах стоял розоватый туман, так что лучше их закрыть. Да еще и тошнит.
– Маруся…
Это же мама, ее мама. Только она ее так называет: Маруся. «Значит, я дома? Все, слава богу, закончилось. Самое страшное позади, мама будет заботиться о своей глупышке-доченьке, она всегда будет рядом».
– Как ты себя чувствуешь, Маруся?
– Ни…чего.
– Голова, да? Сильно болит голова?
– Да…
А вот разговаривать сейчас хочется меньше всего. И глаза открывать не хочется, совсем. Голова действительно болит, и грудь тоже. Как же она так? Ведь что-то случилось? Что-то ужасное? Перед тем как эта машина…
– Ай!
Она все вспомнила! Деньги и документы! Пропали все деньги и документы! Как же мама ее тогда нашла?
– Ты, Марусенька, лежи, отдыхай. И не беспокойся: все будет хорошо. Теперь все будет хорошо.
Нелли Робертовна на цыпочках вышла из палаты.
– Надо бы родственникам сообщить, – строго сказал врач. – Она ведь приезжая, не москвичка?
– Я родственница. Жена ее отца. Покойного, увы. Но в Москве у девушки никого больше нет. Она ехала к нам. А ее мать… Не надо пока никого беспокоить. Ведь никакой опасности нет?
– Для жизни нет. Никакой опасности. Надо сказать, что ваша юная родственница легко отделалась! Но не мешало бы сделать томографию и вообще пройти тщательное обследование. Как-никак головой ударилась.
– Вот вы сначала все выясните, а потом сообщим ее матери. Все равно такие деньги, какие я вам плачу, она заплатить не в состоянии. Это понятно?
– Да. Вполне.
– А за девушкой я поухаживаю сама. Посижу с ней.
– Кажется, уснула, – вышла из палаты медсестра. – Я сделала ей укол.