Я враждовал с одноклассником Курицыным. Он вообще был нахалом и забиякой. А на меня почему-то взъелся особо. Стычки наши проходили с переменным успехом, потому что Курицын сильным не был, а брал больше нахальством. Но однажды он меня так крутанул, что я полетел винтом и, чтобы не упасть, вытянул вперед левую руку, намереваясь опереться о стенку. Кисть руки выскочила из сустава, резанула дикая боль, в глазах потемнело. Подбежал Акрамов, вправил мне кисть. Потом взял за руку Курицына, отвел в сторонку и что-то ему стал втолковывать. Не знаю, что он говорил, но после этого случая Курицын долго обходил меня стороной. Я два дня не ходил в школу: бабушка отпаривала руку в горячем мху.
Акрамов позвал меня на пионерский сбор. Я, конечно, волновался. Гостей усадили в сторонке. Пионеры в белых рубашках и блузках, в красных галстуках построились в две шеренги; заиграл горн, ударили барабаны. После марша по кругу они расселись на скамейки и начали диспут: «У нас и у них». Опять открытие для меня — мир велик и неодинаков. Он делится на «них» и на «нас». Они — это капиталисты, у них много людей сидит без работы, не все мальчишки и девчонки бегают в школы, вместо масла подают пушки (здорово, но не совсем понятно — как это на стол можно подать пушку?). А мы — это Советский Союз, у нас для всех есть работа, строится новая жизнь без бедных и богатых. Тут все было понятно, потому что мы сами все видели. Строили эту жизнь наши отцы и матери, старшие братья и сестры.
Пионерский сбор открыл мне такие горизонты, о которых я и не подозревал. Я был потрясен так же, как тогда, когда впервые забрался на вершину Егозы. А может, и сильнее.
Школа тех лет только нащупывала свои пути. Рождались новые формы и нередко умирали, не успев обрести прав гражданства. Такой однодневкой был бригадно-групповой метод обучения.
В нашем классе было пять, или шесть больших столов. За каждым сидела бригада учеников. Учились по принципу — чья бригада лучше. Вот как это выглядело. Идет урок русского языка. В руках у учительницы секундомер.
— Кто из первой бригады? — спрашивает учительница.
— Назаров! — отвечает бригадир. Встает маленький лобастый Назаров и, не моргая, смотрит на учительницу.
— Возьми, Коля, книгу, открой на седьмой странице. Открыл?
— Открыл.
— Читай, — учительница пускает секундомер.
Коля начинает частить — на чтение нужно затратить как можно меньше времени. Закончив, смотрит на учительницу.
— Глотаешь окончания, Коля. Слова пропускаешь. Читать надо быстро, но вразумительно.
Затем читают представители других бригад. Выигрывает тот, кто прочитал текст быстрее, выразительнее и, конечно, без ошибок. Судьей была учительница, но она позволяла вмешиваться и ученикам. Охотников поспорить всегда хватало. Оценку получал не чтец, а вся бригада.