— Но если все так плохо, почему не остаться здесь? Зачем лезть к ним и ждать, когда они вас совсем уничтожат?
— Затем, что этот город связан с нами. С давних пор мы помогали им, чем могли, а они помогали нам!
— Под помощью вы подразумеваете кровь?
Госпожа горделиво выпрямилась.
— Мы имеем право взимать плату за помощь, которую оказываем! Мы дали им благополучие. Мы сделали их тем, кто они есть — самым красивым, самым удачливым поселением в окрестности, а взамен они год за годом помнят нас гордыми, властными и грозными. Чтобы продолжать жить нам достаточно их веры.
Но я знал, что этого не достаточно. Крыши протекали, плодородный слой почвы вымывался дождями, ржавчина брала свое, Джентри постепенно приходил в упадок. Госпожа была бледна, с покрасневшими нездоровыми глазами, а ее народ нуждался в крови и поклонении, чтобы выжить.
Я покачал головой.
— Вы крадете детей из семей, убиваете их. И надеетесь, что люди будут вечно терпеть и мириться с этим?
— Мы такая же часть этого города, как и они, мы — залог и условие их привычного образа жизни. И они любят нас за это!
Я отвернулся к огню, качая головой.
— Это неправда. Мы им не нужны, они нас не любят. Они нас ненавидят!
Госпожа издала тихий, похожий на смех, вздох.
— Ах, милый, люди такие лицемеры! Они болтают и кричат, они заламывают руки и устраивают собрания, иными словами, вечно поднимают суматоху! А ты знаешь, как понять, чьи крики искренни?
Госпожа улыбнулась ледяной улыбкой. Она могла бы сойти за восковую или фарфоровую куклу, если бы не глаза — злые, жестокие и ясные.
— Те, кто искренен — уходят. Остальные пускают корни в нашем тихом городе, и то, что в свой час они ломают руки и оплакивают своих пропавших детей, не мешает им брать плату, а также беречь и содержать наш милый город. Так было, и так будет!
Глаза у нее были темные и жуткие. Мне казалось, что она никогда не перестанет улыбаться.
— Значит, вы убиваете детей не потому, что вы лишенные морали психопаты, а потому, что горите на общественной работе?! — Я заявил это так твердо, что сразу почувствовал прилив храбрости. — Вы делаете это для общего блага, да? Не для утоления своей прихоти, а для всего города, ведь это городу нужны мертвые дети и убитые горем родители! И, черт возьми, поджог церкви, разумеется, всего лишь невинная шалость!
— Да, — невозмутимо ответила Госпожа. — Их кровь — это их кровь, но когда они даруют ее мне в знак поклонения, я принимаю их дар, а взамен даю им власть. — Она протянула руку к моей щеке. — Смирись с этим, милый! Все так делают!
Я отдернулся и сделал шаг назад.