— Но ты ее видел! Значит, она жива. Ты ее видел, но ничего не сделал — ты не привел ее домой!
Я покачал головой, умирая от стыда и беспомощности.
— Я не смог, Тэйт! Они слишком привыкли делать такое безнаказанно, они делали это годами, и никто их не останавливал, даже не пытался. Я не знаю, как это сделать, Тэйт!
— Так придумай!
Я подумал о маме — странной, отстраненной, всегда холодной и всегда печальной.
— Ты уверена, что хочешь этого?
— Да, черт возьми, я уверена! Она моя сестра! — воскликнула Тэйт, ударив обеими руками по капоту машины. — По-твоему, я не должна сделать все, что смогу, чтобы вернуть ее?
Я не знал, какими словами рассказать ей о нашей семье, о том, какой жуткой и мучительной может стать жизнь под крышей ее дома. О том, что они до сих пор наказывают нашу маму за давнее спасение; что они целых пятнадцать лет ждали возможности отомстить, потому что для них пятнадцать лет — это две секунды, и что они никогда ничего не прощают. Они заставляют виновных расплачиваться до самой смерти.
— Это может навредить твоей семье, — сказал я, наконец.
Тэйт шумно выдохнула и взяла меня за руку, но не так, как девушка берет за руку своего парня, а крепко и испуганно, как утопающий.
— Мэки, моя семья и так в руинах, я даже не представляю, что может нам навредить еще больше! — Она сжала мои пальцы, заглянула в глаза, а кругом все пахло металлом. — Просто скажи мне, что нужно сделать!
Я покачал головой. Тэйт никогда никого не спрашивала, что делать, а у меня для нее не было специальных ответов, никакого тайного знания. Все случилось просто потому, что тут так заведено, потому что такое здесь происходило десятилетиями. Или столетиями.
Глаза Тэйт были строгими и блестящими, но не от слез. У нее был жесткий взгляд, она вообще была не из тех девушек, которые умоляют.
— Не может быть, чтобы ничего нельзя было сделать! И заруби себе на носу — я не буду сидеть, сложа руки!
Я взял ее руку в свои, сжал ее запястье, удержал на месте.
Они долго обрабатывали Келлана Кори, прежде чем тот перешел на их сторону, Кромсатель все-таки нашел нужное решение. Человек способен на многое, если начать отрезать пальцы его девушке.
— Сиди дома, — сказал я, не выпуская ее руки.
Взгляд, которым она меня наградила, был ужасен.
— Нет! Ни за что! Речь идет о моей сестре. Я не буду отсиживаться дома, как пай-девочка, и ждать, захочешь ты что-нибудь сделать или нет!
Она была такая смелая, такая безрассудная, что я ни словом не солгал ей, когда сказал:
— Слушай, все обстоит именно так и не иначе. И ты ничем не можешь ей помочь. Поэтому иди в дом и запри двери. Я что-нибудь придумаю.