б) агентуры перечисленных выше органов (конфидентов, агентов сыска);
в) участников военно-фашистских и националистических организаций бывшей Польши (НОВ, ППС, "Осадники", "Стрельцы", "Легион Младых", "Бискупа Кубина", "Союз унтер-офицеров запаса", "Союз адвокатов Польши", "Комитет защиты крестов", "Белорусский национальный комитет", "Сионисты");
г) работников суда и прокуратуры;
д) агентуры других иностранных разведок;
е) участников зарубежных белоэмигрантских террористических организаций (РОВС, БРП, НТСНП, "Зеленый дуб", "Савинковцы", "Союз русской молодежи", "Союз бывших военных", "Союз повстанцев Волыни", "Комитет помощи русским эмигрантам", УНДО, ОУН, "Комиссия для России");
ж) провокаторов бывшей царской охранки и лиц, служивших в полицейско-тюремных учреждениях дореволюционной России;
з) провокаторов охранки в братских коммунистических партиях Польши, Украины, Белоруссии;
и) кулацких и антисоветских элементов, бежавших из СССР в бывшую Польшу.
20 февраля 1940 года начальникуправления НКВД по делам о военнопленных майор Сопруненко и комиссар того же управления Нехорошев обратились к Л.П. Берия со следующими предложениями:
"В целях разгрузки Старобельского и Козельского лагерей прошу Вашего распоряжения на проведение следующих мероприятий:
1. Всех тяжелобольных, полных инвалидов, туберкулезников, стариков от 60 лет и выше из числа офицерского состава, которых насчитывается около 300 человек, отпустить по домам.
2. (Лиц) из числа офицеров запаса — жителей западных областей УССР и БССР — агрономов, врачей, инженеров и техников, на которых нет компрометирующих материалов, отпустить по домам.
По предварительным данным, из этой категории может быть отпущено 400–500 человек.
3. На офицеров КОПа ("Корпус охраны погранична"), судейско-прокурорских работников, помещиков, актив партий ПОВ и "Стрелец", офицеров 2-го отдела бывшего Польского главштаба, офицеров информации (около 400 человек) прошу Вашего разрешения оформить дела для рассмотрения на Особом совещании при НКВД.
Следствие по этим категориям желательно вести в наркоматах внутренних дел БССР и УССР, а в случае невозможности — сосредоточить всех перечисленных в Осташковском лагере, где и вести следствие".
Полагаю, что на основании этих документов какая-то часть поляков, повинная в антисоветской деятельности, в притеснениях украинцев и белорусов, получила свою долю возмездия, была расстреляна. Но это могло быть, допустим, в Медном, Осташкове, но никак не в Катыни.
К приведенным документам следует добавить и тот факт, что в октябре и ноябре 1939 года было передано немцам 42 492 человека из числа военнопленных поляков — уроженцев тех территорий Польши, которые отошли к Германии.