Сэр Джулиус также представил его хозяину со странным именем — сэр Мортимер Платт — энергичному семидесятилетнему старику, настоящему олицетворению старой Англии. Но он все продолжал следить за высоким французом. Видел, как он пьет и ест без малейшего видимого удовольствия. Интересно, неожиданно подумал Себастьян, получал ли Уэйн Д'Арвилль когда-нибудь в жизни истинное удовольствие.
Уэйн кивнул, когда запыхавшаяся Вероника извинилась и отправилась в дамскую комнату.
— Не задерживайся, — велел он, но в голосе слышалась мольба. После встречи с Себастьяном Тилом он чувствовал себя до смешного одиноким. Странно, но ему казалось, что он в опасности.
Вероника быстро кивнула, глядя на него сияющими глазами, и хрипло пообещала:
— Только одну минуту.
После встречи в поместье сэра Мортимера Вероника проводила столько времени в обществе Уэйна, сколько тот ей позволял. Она чувствовала, что он настороже, и подозревала, что в его прошлом осталась несчастная любовь, но она твердо намеревалась смести все барьеры. Она уже почти в него влюбилась.
Уэйн проводил ее взглядом, не зная, что каждый нюанс выражения его лица отмечается. Он оглянулся и поморщился, ослепленный блеском бриллиантов в ожерелье дамы, попавшем в луч света. Внезапно мелодия «Голубого Дуная» Штрауса показалась ему пошлой, а от запаха огурцов и сельдерея затошнило. Он повернулся и почти столкнулся с сэром Мортимером, разыскивающим старого приятеля.
— Уэйн, ты Генри не видел?
Услышав впервые за столько лет, прошедших с того дня, как брат утонул, его имя, Уэйн на мгновение побелел и тупо посмотрел на старика. Стоящий в двух шагах Себастьян едва не кинулся к нему, уверенный, что он вот-вот упадет. Но лишь подошел поближе, чтобы расслышать ответ Уэйна.
— Гм… Н-нет. Не д-думаю.
Снова вернулось ненавистное заикание, но сэр Мортимер, который уже порядком принял на грудь, ничего не заметил. Но Себастьян слышал и все понял. Почти расталкивая плечами толпу, Уэйн выбрался на балкон и остановился у перил, дрожа и с шумом вдыхая воздух. Шел дождь. Было свежо и прохладно. Он машинально сорвал цветок с куста, растущего у каменных перил, и начал вертеть его в руках. Терраса была освещена лишь свечами, и, стоя в прохладной темноте, Уэйн начал успокаиваться.
— Черт, — произнес он страдальческим голосом.
Он-то уже решил, что все кошмары позади, что больше ему никогда не будет казаться, будто мир готов свалиться ему на голову и раздавить. С ним часто случались такие приступы после смерти Ганса, но с годами они становились все реже, а потом и вовсе прекратились. И почему именно сегодня это случилось снова?