Кир надел свой единственный приличный костюм, а Ориел — лучшее платье, которое в свое время привезла в Оксфорд. Хоть оно несколько устарело, но было из настоящего шелка красивого синего цвета. Она сделала высокую прическу, к которой как нельзя лучше подходили длинные жемчужные серьги, и сама выглядела как кинозвезда.
Они решили произвести хорошее впечатление и приехали заранее. Им пришлось прождать полчаса, прежде чем их провели в большой офис. В комнате пахло дешевым табаком, а стены украшали афиши фильмов, выпущенных студией, как правило второй категории и с второстепенными актерами. Правда, большинство этих второстепенных актеров далеко пошли и теперь обеспечивали хорошие кассовые сборы, так что репутация студии была отменной.
В Говарде Шусмите, как и в его офисе, смешался класс с признаками человека из низов. Костюм дорогой, но помятый и засыпан пеплом от сигары. Маленький жгучий брюнет с пронзительными темными глазами, он походил на итальянца, но стоило ему заговорить, как сразу чувствовался Вайоминг. Он пожал Киру руку, не сводя глаз с Ориел. Его первые слова задали тон всему разговору.
— Я думал, мы тут будем обсуждать, как тебе стать режиссером, сынок, а у тебя уже имеется готовая кинозвезда.
Казалось бы, Ориел должно было польстить, что человек, создавший немало звезд, считает ее подходящей кандидатурой для кинозвезды, но она почувствовала себя оскорбленной. И дело было не в его откровенном взгляде, Ориел уже привыкла к таким мужским взглядам. Что-то в нем настораживало, внушая недоверие.
— Моя жена Ориел, — несколько холодно представил ее Кир.
— Боюсь, я не актриса. И не хочу ею быть, — быстро добавила она, улыбаясь, чтобы не показаться грубой.
Говард удивился и не пытался этого скрыть. Он привык, что прекрасные женщины, ушибленные Голливудом, обивают его порог. Он мог похвастаться многими победами в процессе отбора актрис на роли, и ему нравилось ощущение власти. В любом другом месте человек с такой внешностью был бы никем и ничем. Здесь же у него была реальная власть и постоянный приток самых красивых женщин страны. Ему редко приходилось сталкиваться с отказом, и это его заинтриговало.
— Ну, присаживайтесь, в ногах правды нет. Сигару хотите?
Кир отказался, не доверяя его показному дружелюбию. Говард говорил как ковбой, но напоминал акулу, и следующие полчаса Киру казалось, что он идет по минному полю. Они говорили о пьесах, которые Кир поставил в Оксфорде. Шусмит с явным интересом читал вырезки с хвалебными отзывами. Он слушал, как Кир излагает свои идеи, улыбаясь и согласно кивая головой, а сам то и дело поглядывал на Ориел. Потом он рассказывал о студии, о снятых им фильмах и, наконец, о своем последнем замысле.