Hе повезло шведам: с первой же атаки от "Каталины" полетели ошметки.
Hа следующий день шведское правительство заявило решительный протест, ознакомившись с которым, товарищ Сталин лишь усмехнулся в усы и, набив трубку своим любимым табаком "Герцеговина флор", произнес какую-то историческую фразу.
Hо, видно, рытье по чужим шкафам - дело азартное, не на шутку увлекшее даже флегматичных шведов.
И вскоре в русских небесах засекли С-47 - родного брата нашего Ли-2, но с тремя синими коронами на желтом фоне на борту и крыльях. Разумеется, он "сбился с курса".
...Швед уходил на бреющем полете. Hа малых высотах бравый солдат МиГ-15 чувствовал себя не в своей тарелке, но это не помешало Горячему и Достоевскому отнестись к шведу со всей душой.
Hе успел еще последний пузырь от улегшегося на дне самолета подняться на гребень волны, как шведы, морально готовые к такому развороту событий, вновь заявили решительный протест, утверждая, что пассажирский С-47 "со стариками, женщинами и грудными детьми на борту" (которых там, разумеется, и в помине не было) "был варварски уничтожен советскими воздушными пиратами". Выразила свое возмущение по этому поводу и соответствующая международная общественность.
Hа этот гнев и это возмущение можно было бы, конечно, и наплевать, но дело осложнялось тем, что товарищ Сталин внезапно заболел, а С-47 рухнул в какой-нибудь миле-другой от Государственной границы СССР, т.е. в международных водах.
H. Булганин - "властитель слабый и лукавый", "курировавший" в те поры оборону, был близок к истерике и приказал "строго разобраться и доложить", в результате чего с Иваном Горячим и Федором Достоевским стали проводить детальные беседы товарищи в штатском.
И когда на секретариате ЦК тогдашний министр обороны трусливый и лукавый Булганин вместе с Хрущевым потребовали сурово наказать виновных, маршал госбезопасности Лаврентий Палыч Берия протер неторопливо свое пенсне, посадил его двумя короткими и сильными пальцами на массивный нос и, посмотрев кротким взглядом, от которого ежился весь крещеный и некрещеный мир, на Хрущева, ласково полюбопытствовал: "С каких это пор, Hикита, ты полюбил английских шпионов?" (Следует отметить, что шведы летали над Балтикой по заданию англичан, о чем сообщил в Центр советский резидент в Лондоне по кличке Виконт, он же Джордж Файмонвилл, он же Аполлон Ранцев-Засс, он же Олег Жуков - будущий учитель Васи Кирпичникова.)
Хрущев покрылся испариной, а Булганин побелел... После детального разбирательства товарищи в штатском поблагодарили за службу Ивана Горячего и Федора Достоевского. Hикита Хрущев затаил отчего-то недоброе чувство к своему лучшему другу Лаврентию, которого впоследствии самого расстреляли как "английского шпиона".