— Грустно, но убедительно — Они подошли к машине. — Куда мы сейчас? — спросила Тина.
— Сейчас я вас отвезу домой.
— Не надо, я могу сама! — запротестовала она.
— Мне не сложно, нам по дороге.
— Откуда вы знаете, где я живу?
— Я хороший следователь…. Так что приедете и отдыхайте. А утром мы с вами направимся к адвокату Голицыну, он вчера вернулся с Канарских островов… Очень меня завещание Бурцева интересует… Очень!.. — Он открыл дверцу и галантным жестом пригласил её в машину. Сел на своё место, дал газ, машина тронулась. — Кстати, Тиночка, когда у вас отпуск?
— В ноябре.
— И у меня осенью. А что если нам вместе взять и тоже рвануть на Канары, а?.. Или на Карибы?.. Или на Гавайи?.. — И тоном богатого нувориша, добавил. — Обожаю проводить отпуск на Канарах!..
Она улыбнулась.
— Я два года не отдыхала. Мне бы сейчас в любой профсоюзный дом отдыха, хоть на недельку!
— Ни за что!.. — Он чуть не подпрыгнул в знак протеста. — Однажды, после десятого класса мама меня отправила отдохнуть в профсоюзный дом отдыха. С тех пор я зарёкся!
— Почему?
— Эти дома отдыха переделывали из освободившихся тюрем!.. Не смейтесь, это правда…. Питание, как в карцере… Камеры — одиночки превратили в общежития, всем отдыхающим выдали полосатые пижамы, а надзирателей переоформили в культмассовиков. По утрам та же команда: «На прогулку парами становись!».
Тина весело рассмеялась. Зубы красивые, — отметил Борис, — и смеётся искренне.
— Чего вы свернули? — спросила она.
— Там дальше Садовое перекрыто, поедем мимо трёх вокзалов.
— Это правда, что у нас будет четвёртое кольцо?
— Думаю, да, ведь нашего мэра так и называют: Властелин Колец!
— Говорят, что сверху, из-за этих колец Москва похожа на мишень.
— Не волнуйтесь, — успокоил Борис, — в случае опасности Лужков нас прикроет своей кепкой.
Когда подъехали к её дому, он спросил:
— Может, пригласите на чашку кофе с коньяком? Коньяк — мой!.
Она вдруг стала серьёзной и пристально посмотрела ему в глаза.
— Обязательно приглашу, но не сейчас — сейчас ещё рано.
— Почему?
— Вы — человек опасный, меня предупреждали.
И снова рассмеялась.
Борис в ответ деланно улыбнулся: ему было досадно — эта девочка держит его на жёстком поводке. Но она ему явно нравилась и напоминала кого-то из его прежней жизни. Но кого?.. Кого?.. Может, Марту из «Сбербанка»?.. Адвоката Наташу?.. Тамару из аптеки?..
Он любил женщин, но они не были главным в его жизни — они были гарниром, желанным, вкусным, ароматным, но только гарниром. Главным, была его любимая работа. Чем сложней и запутанней было очередное дело, тем азартнее он на него бросался. Ещё в детстве он впервые услышал аббревиатуру МУР, и это стало его самым ласкательным словом. Когда он шептал своей очередной пассии «Ты — моя мурка!» — это была высшая форма нежности.